Черный ангел - страница 54

и Розового Креста[19].

— Розенкрейцеры, — воскликнул Павел, порывисто вскакивая с места.

— Великий рыцарь Кадоша. Великий избранник. Это он, он, — едва слышно прошептал с трепетом и благоговением Бахтеев.

Несколько мгновений Павел молчал.

Потом тихо проговорил:

— Рыцари Розового Креста — действительно рыцари.

Глаза незнакомца сверкнули.

— Благодарю, монсеньор, — с поклоном ответил он, — а чтобы вы не сомневались, кто я, взгляните на эту пламенеющую звезду.

С этими слонами он протянул свою палочку, и вдруг на ее конце ослепительно засияла маленькая треугольная звезда.

Незнакомец опустил палочку — звезда погасла.

— Верховный князь, — прошептал пораженный Павел.

Незнакомец снял маску и показал свое тонкое, бледное лицо с большими черными глазами, с выражением непреклонной воли и сосредоточенной мысли.

— Мы видались с монсеньором в Париже, в ложе Королевской арки. Я приехал сюда несколько дней тому назад и был представлен ко двору ее величества под фамилией шевалье де Сент-Круа, эмигранта. Но я не эмигрант. У меня иные цели…

Павел овладел собой.

— Чего же вы хотите? Зачем весь вечер вы так упорно следили за мной? Зачем вы так дерзко и настойчиво глядели на императрицу? Что видели вы?

Все эти вопросы великий князь произнес, не останавливаясь.

— Я видел смерть за плечами императрицы, — слегка понизив голос, ответил шевалье.

При этих словах сильная бледность покрыла лицо будущего императора.

Неподвижно смотрел он на таинственного рыцаря Кадоша.

— Это мистификация, — произнес он наконец, овладевая собой. — Императрица здорова, как никогда. Она бодра и свежа.

— Дни императрицы сочтены, — уверенно повторил маг.

— Чего же вы хотите от меня? — гордо спросил Павел.

Рыцарь Кадоша помолчал и затем тихо начал:

— Монсеньор, вы всегда сочувствовали нам. Наши благородные цели всегда находили отклик в вашей рыцарской душе. И если вы до сих пор не соглашаетесь стать верховным князем…

— Тсс! Молчите! Ни слова! — нервно перебил его Павел, протягивая руку.

Маг поклонился и продолжал:

— Так было несколько лет тому назад. С тех пор произошли великие события. Началось пробуждение народов. Граф Северный едва ли забыл наши предсказания в Париже.

Павел молча наклонил голову.

— И когда бур я народного гнева опрокинула трон Людовика XVI, когда властители Европы почувствовали, что и их троны в опасности, тогда, монсеньор, начались гонения на нас, вольных каменщиков. И что же мы видим, монсеньор? — продолжал этот странный человек. — Нас стали травить! Нас, монсеньор, нас! Елисавета Португальская отдала нас в жертву всем ужасам инквизиции! Немногие успели спастись в Америку. Фердинанд VI объявил нас врагами церкви и династии в всех осудил на смертную казнь! Франц II требует закрытия всех ваших лож в Германии! А ведь император Франц II был нашим, как и вы, монсеньор… Вы хорошо знаете, как относится к нам ваша августейшая мать… Об Италии что же говорить… Мы ютимся в Ганновере и Брауншвейге… Правда, у нас есть место во Франции и Англии, но ведь наш вольный союз интернационален. Как русский масон переселится в Англию? Разве это так просто?.. И вот, монсеньор, я от имени четырех великих лож приехал в Россию, зная, что дни императрицы сочтены…

— И вы, — угрюмо прервал его Павел, — видя во мне будущего императора, заранее хотите испросить от меня отмену всех стеснительных мер, принятых моею матерью против масонов. Так? Не правда ли?

— Почти так, монсеньор. Мы хотели убедиться, сохранили ли вы свои симпатии к нам и не начали ли видеть в нас, подобно нашему недавнему брату Францу II, мятежников и врагов.

— Я верю вам, — коротко ответил Павел.

Верховный князь несколько минут пристально всматривался в лицо Павла и потом сказал:

— Мы тоже верим вам, монсеньор, и тоже поможем вам.

— Вы? Мне? — с удивлением и неудовольствием произнес Павел. — Но в чем?

— Вступить на трон, — спокойно ответил тот.

— Ах, это уж слишком! — в страшном возбуждении вскричал Павел. — Вы, милостивый государь, уже полчаса морочите мне голову вашими фокусами! Я был достаточно милостив, что слушал вас и обещал вам свое покровительство. Знайте, милостивый государь, мне не нужна ваша помощь! Мне не нужны ни ваши ложи, ни ваши рыцари! Я следую только природному инстинкту справедливости и никогда не унижусь до того, чтобы преследовать людей, заслуживающих уважения! А вам, милостивый государь, стыдно, вам не следовало бы прибегать к таким фортелям; вы должны были бы лучше понимать мой характер! Меня нельзя ни купить, ни застращать!