Черный хлеб - страница 14

— Нет. Что ты! Ты очень… — Тухтар растерянно замялся, потупился, затеребил на пиджаке пуговицу.

— Что очень?

— Ну… Ну, очень чистая, говорю.

— А-а! — очень серьезно произнесла она. — Куда чище. Точно из печной трубы вылезла.

Стараясь не помять проса, они медленно двинулись к оврагу. Сэлиме опустила голову, задумалась. Когда начали спускаться по склону, она сказала:

— Давай понесу косу.

— Да я не устал. Подумаешь, тяжесть.

Сэлиме не стала настаивать и снова погрузилась в раздумье.

Немного погодя, он снова услышал ее тихий-тихий голос, как будто она говорила сама с собой:

— Знаешь, Тухтар… Тебя, видно, сама судьба посылает ко мне на помощь в трудную минуту. Второй раз ведь ты спасаешь меня от смерти.

— А ты считать не разучилась? Когда же еще был такой случай?

— Не притворяйся, что забыл. Не ты ли вытащил меня из колодца, когда я была маленькой? Еле откачали тогда.

— Эка вспомнила! Я уже давно позабыл об этом.

— А я вот не забыла… — Девушка вскинула голову и, глядя Тухтару прямо в глаза, спросила: — А коли еще раз попаду в беду, спасешь? А?

На губах ее играла лукавая улыбка, но глаза были серьезными.

— Пусть лучше никогда не будет этого. Не хочу я, чтобы ты попадала в беду.

— Разве тебе меня жалко?

— Еще бы, — Тухтар опустил голову.

— Спасибо, Тухтар, — Сэлиме приостановилась и, немного подумав, добавила: — Я тоже жалею тебя. Знаешь… как родного. Иногда мне кажется, что ты мне брат. Сама не знаю почему. Кажется — и все.

Он с недоверием и надеждой взглянул ей в лицо:

— А ты… вправду это? Не шутишь?

Его смущала улыбка.

Сэлиме погасила ее и, не переводя дыхания, твердо произнесла:

— И луной и солнцем клянусь… А еще хочется мне преподнести тебе подарок. Чтобы ты помнил меня… Всегда, всегда…

Она печально вздохнула и пошла впереди Тухтара. На платке, словно ягодка, краснела божья коровка. Тухтар хотел смахнуть ее, но не осмелился.

Запахло сырой землей. На дне оврага весело поблескивал родничок. Прозрачные игривые струйки настойчиво пробивались между камешками-голышами и убегали в густые заросли осоки.

Сэлиме подбежала к источнику, наклонилась над ним и тут же испуганно отпрянула.

— Ой! Здесь что-то трехглазое. Не то зверь какой, не то урод, вроде Урнашки.

Тухтар посмотрел в воду, весело рассмеялся.

— Это тень от цветка! Правду говорят: пуганая ворона куста боится. Иди сюда. Вода здесь очень хорошая — не оторвешься!

Он отогнал жуков-плавунов, ловко, точно ковшиком, зачерпнул плотно сложенными ладонями холодной, как лед, водицы и начал медленно пить, смакуя каждый глоток.

С ивовой ветки с любопытством поглядывала желтенькая с пестрым хвостиком птичка. Тухтар плеснул на нее водой. Птаха перелетела на другой сук и опять уставилась на парня круглыми и золотистыми, словно просяные зерна, глазками.

Сэлиме присела рядом на корточки, но пить так и не осмелилась. Отойдя в сторонку, она начала умываться.

— Идем же косить! — послышался вскоре ее задорный голос. — Я готова!

По лицу Сэлиме сбегали струйки воды, в густых, четко очерченных бровях поблескивали серебристые капли. Не захотела она вытереться фартуком: некрасиво будет в мокром.

…Тухтар косил размашисто, забирал широко, но движения его тела были такими непринужденными и легкими, что со стороны казалось, будто он не работает, а забавляется. Нравится парню слушать, как посвистывает коса, — вот он и помахивает ею.

— Ох, здорово! Ох, здорово! — восторженно шептала Сэлиме при каждом взмахе.

Она и сама косила неплохо, не всякая сверстница могла потягаться с нею в этом деле, но, беря у Тухтара косу, девушка заволновалась: не хотелось ей показаться перед ним неловкой, неумелой.

— Хватит, пожалуй. Воз уже есть, — сказала она, закончив свою полосу, и вытерла оборкой фартука разгоряченное потное лицо.

— Умаялась? — заботливо спросил подошедший Тухтар. — Оставим до следующего раза. Придешь еще со мной? Волков не побоишься?

— С тобой мне ничего не страшно, — ласково взглянула она в его глаза.

— А может, ты просто так, для забавы говоришь?

Девушка отрицательно покачала головой.

Некоторое время они молча стояли друг против друга. Сэлиме, потупившись, перебирала пальцами кончики платка, Тухтар внимательно разглядывал на ладони крохотную царапину.