Черный крестоносец - страница 16

– Представляю себе, что там было! – склонил я голову. – Крыса? Когда?

– Мои родители утонули на пути в Англию. Воспитывалась я на ферме у дяди с теткой. – В голосе ее не чувствовалось душевного трепета. – У них была дочь года на четыре старше меня. Милая девочка. И мама у нее милая, то есть, значит, моя тетя.

– Зато дядюшка оказался злым?

– Не смейся. Здесь нет ничего смешного. Сперва он был в порядке. А потом, лет через восемь после моего приезда, тетя умерла. Он запил, лишился фермы, вынужден был перебраться в другой дом, поменьше. Мне пришлось жить в чердачной комнатенке над амбаром.

– Ладно, хватит, – оборвал я ее. – Остальное я в силах домыслить.

– По ночам мне приходилось бодрствовать с фонариком в руках, – прошептала она. – А вокруг, кольцом, глаза – красные, розовые, белесые – стерегут меня, стерегут меня без устали. Я стала зажигать свечку перед сном. Однажды ночью свеча погасла, а когда я проснулась, эта... она запуталась в моих волосах и кусалась, а было темно, и я начала кричать...

– Я ведь сказал: хватит, – отрезал я. – Тебе приятно заниматься самоистязанием? – Не очень вежливо, но – что поделаешь! – надо, так надо.

– Прости меня, – тихо сказала она. – Больше не буду. Добавлю только: я пролежала три недели в больнице. Не из-за шеи – у пациентки слегка поехала крыша. Ну, а потом меня выписали. – Все это она проговорила весьма деловито. Чего ей стоила такая деловитость, оставалось только догадываться.

Я попытался подавить горячей волной набежавшую жалость. Впутываться в сантименты? Подобной роскоши я не мог себе позволить. И все же я не удержался от вопроса:

– Твои неприятности были связаны не только с крысами?

Она обернулась, посмотрела на меня, потом проговорила:

– Ты проницательней, чем я предполагала.

– Не преувеличивай. И без всякой проницательности ясно: когда женщина задирает нос выше крыши, значит, она воображает, что надменность – признак превосходства. Либо ей кажется, будто такая поза ее красит. Либо она провоцирует окружающих на агрессивные поступки. Либо она прикрывает таким образом печальный факт, а именно отсутствие элементарной культуры и здравого смысла, словом, привычки вести себя с людьми по-человечески. Учти, о присутствующих разговор не идет. Но мы забыли о злом дяде...

– Он и на самом деле оказался злым. Моя кузина однажды сбежала: не могла больше его терпеть. Через неделю я последовала ее примеру, правда, по другой причине. Соседи отыскали меня ночью в лесу плачущую. Меня положили в какой-то институт, потом отдали под опеку. – Ей этот рассказ не доставлял ни малейшего удовольствия. Как, впрочем, и мне. – У моего опекуна были больная жена и взрослый сын. Они стали ссориться из-за меня. И опять лечебное заведение, и опять, и опять... Юная, одинокая, безденежная – да еще иностранка... Некоторые считают, что такое сочетание дает им право на...

– Ладно, – сказал я. – Ты не любишь крыс... и мужчин.

– У меня до сих пор не было оснований изменить к ним свое отношение – ни к тем, ни к другим.

Избежать с ее лицом и фигурой заинтересованного внимания окружающих было нереально. Разве может магнит сохранить свои притягивающие свойства, проползая сквозь кордон железных стружек? Но говорить сейчас об этом было не время. И я, откашлявшись, констатировал:

– А я-то тоже мужчина.

– Правильно. Я совсем забыла. – Слова ничего не значили, но их сопровождала чуть заметная улыбка, которая сразу футов на пять увеличила мой рост. Чтоб не превозносить меня до небес, она добавила:

– Держу пари, ты не лучше других.

– Хуже, – заверил ее я. – Хищник – недостаточно сильное слово для характеристики персонажа.

– Очень хорошо, – прошептала она. – Обними меня.

Я вытаращился на нее.

– Взойдет заря, и ты осудишь собственную слабость.

– Пускай заря занимается своими делами, – спокойно заявила она. – Ты пробудешь здесь всю ночь?..

– Скажем так: ее остаток.

– Ты меня не бросишь? – продолжала она с детской настойчивостью. – Ни на минутку?

– Ни на минутку. – Я пристукнул своей дубинкой по доскам. – Буду сидеть здесь, не смыкая глаз, и устрашать все тихоокеанское крысиное поголовье. И мужское, если понадобится, тоже.