Чертовка на выданье (СИ) - страница 4

— Ты что, с ума сошла? Даниэль де Вьер никогда не будет носить корсет!

— Голову на плечах он тоже не будет носить. Так что решай, что тебе дороже: голова или принципы?

— Так бы и сразу сказала, — он подскочил к ней, рассматривая наряд. — Как твои шнурки завязываются?

Мизриэль скользнула за ширму и при помощи магии мгновенно разделась и бросила бесу платье. Она осталась в камисоли и коротких панталонах и укуталась в полотенце, чтобы можно было подумать, что она только-только вышла из ванной. Для достоверности, она выдернула шпильки из прически, и белокурые волосы рассыпались по её спине. Из зеркала на Мизриэль смотрела молодая чертовка, с небольшими рожками, высокой пышной грудью и соблазнительной фигурой. Голубые глаза блестели то ли от гнева, что кто-то посмел обыскивать её дом, то ли от страха за брата.

С сумасшедшей скоростью брат надел наряд. Тонкими шнурками затянули тугой корсет, плотно сдавивший ребра, отчего показалось, что глаза у беса вывалятся наружу.

— Ох, ты ж… — прохрипел он.

— Туфли, — бросила она брату.

Кряхча, Даниэль втискивал ноги в маленькие элегантные туфли на несколько размеров меньше. Сестра водворила на его голову спальный чепец с рюшами, из отверстий которого выглядывали рога.

— Чепец?! Я же буду в нем, как старая дева! — возмутился он.

— Извини. Я могу наколдовать тебе шевелюру, если только ты продашь свою душу. А в твоем случае — это не вариант.

В дверь постучали, и незнакомец угрожающе произнес: «Выходите! В доме обыск!» Чертовка бросила на брата встревоженный взгляд и отодвинула щеколду. Два скелета стояли у двери, облачённые в костюмы сыскных. Если бы на их лицах была кожа, они бы залились краской при виде Мизриэль.

— В чем меня обвиняют? И кто разрешил без моего согласия проводить обыск? — спросила хозяйка дома.

— Пройдите к мистеру Бриеру, миледи, он вам все объяснит, — смущенно произнес один из них.

Бросив брату фразу «Иди к слугам», с гордой осанкой чертовка пошла за сопровождающими.

***

Мистер Бриер сидел на одном из диванов гостиной, облокотившись на трость. Хищный взгляд ведьмака был ощутим почти физически. Он осматривал меня с ног до головы, подмечая каждую деталь. Я не смутилась, а, наоборот, прямо смотрела ему в глаза и обольстительно улыбалась.

— Мизриэль де Вьер, — он поднялся и поцеловал мою руку, — мы друг другу не представлены, я — Себастьян Бриер. Сожалею, что наше знакомство произошло при таких обстоятельствах, но мой лазутчик доложил, что в ваш дом проник преступник.

— Какой кошмар! Это из-за него ваши джентльмены почти голой вывели меня из ванной?

— Это ради вашей безопасности, — ухмыльнулся ведьмак.

Я села на край дивана напротив Себастьяна, облокотилась о спинку, кокетливо забросив ногу на ногу, выставив на обозрение оголенное колено и с любопытством рассматривая посетителя: чувственные губы, прямой нос, шрам над левой бровью. Его темно-карие с густыми ресницами глаза ловили каждое мое движение.

Со второго этажа донесся звук бьющейся посуды и брань дворецкого, прерывая нашу зрительную дуэль.

— Может, стоит убрать посторонних, ведь преступник может и им навредить? — предложила я.

— В ваших словах есть резон.

Он стукнул тростью с держателем в виде черепа, и за его спиной тут же появился один из скелетов.

— Выведите посторонних, — приказал ведьмак. Скелет, кивнув, молчаливо растворился в воздухе.

— Вы тоже хотите покинуть дом, пока мы не отыщем преступника? — обратился он ко мне.

— Что-вы, мистер Бриер! Мне ничего не страшно, когда вы рядом.

Ведьмак расплылся от моей лести.

— Можете называть меня просто Себастьян.

Камеристка, дворецкие, две служанки, повар и непутевый брат в платье. Даниэль шел в самой центре этой толпы с взглядом совы, натянутой на глобус. Чепчик съехал набекрень, а к груди он прижимал женскую сумочку, видимо, прихваченную у кого-то из слуг.

— Всех проверили? — спросил ведьмак у замыкавшего шествие.

— Почти. Дама в чепце не дала себя обыскать, — отрапортовал сыскной. — И ударила двоих сумочкой.

— Вообще-то я миледи, — произнес Даниель, неудачно подражая женскому голосу, — и не позволю никакому костяному ко мне приставать. Да-да! Я заявляю, что эти бескровные распускали руки!