Чертовы качели - страница 2

  Люди плохие. Их надо остерегаться. А раньше, до Перемещения, были хорошие. Впрочем, Малышка плохо помнила, какое оно было, Перемещение. Все гремело, падало, горело. Малышка пряталась под столом и ревела, а потом на полу разошлась большая воронка и все, кто были дома, туда попадали, а потом воронка выплюнула скользика, и он заметался по комнате, как дикая белка по клетке, и выскочил в окно.

  Папа-скользик рассказывал в голове, что кто-то большой-огромный-невидимый взболтал мироздание, перемешал парал-ле-ле-пипедные миры и сделал плохо для всех. И для людей, и для скользиков, и для Малышки.

  Папа-скользик нашел Малышку и привел в берлогу позже, через несколько ночей после Перемещения, когда очень хотелось есть и пить, а воды в чайнике совсем не осталось.

  Мама-скользик сказала, что видела людей за пять улиц досюда. Малышка умела считать до десяти, потому что была умная. Раньше даже буквы знала, но теперь забыла. На пятой досюда улице Малышка выбрала самый целый дом, там даже окна кое-где сохранились. В таких чаще селились люди. Это Малышке не папа-мама скользики сказали, это она сама знала. Потому что не в первый раз шла за пропитанием. Людей в городе мало и на всем свете мало, поэтому еду для Детеныша надо очень хорошо искать. Если вовремя не найти пропитание, то он умрет, как тот зайка.

  В самом начале улицы была детская площадка.

  Малышка повернулась к маме-скользику и состроила умильную мордочку:

  - Можно?

  - Потом, - сразу возник ответ в голове.

  Малышка вздохнула и пошла дальше, оставляя за спиной все самое интересное: песочницу под грибком, карусели, горки. И качели. Качели! Взлеталки, крутилки, нырялки! Красная пластиковая доска на железных цепочках. Спину назад, ноги вперед. Ух, к небу. Плечи вперед, ноги поджать - ах, к земле. Ух, ах. Ух, ах. К небу - к земле. К земле - к небу. Выше, выше, выше всех! Еще немного, и качели сделают солнышко!

  Страшно. Здорово. Малышка ни за что не остановится. Улетит к облакам.

  Жалко, что сейчас нельзя.

  Малышка не любила дома, потому что ходить приходилось по пожарным лестницам. Там темно, стены серые, ступеньки высокие, а по ступенькам бегают крысы. Малышка не любила, когда крысы, и еще боялась, что придет серый волк и ее съест. Поэтому бежала вверх не останавливаясь.

  В этом доме было столько ступенек, что Малышка устала.

  Потом они стали спускаться с этажа на этаж, останавливаясь у каждой двери. Мама-скользик замирала, приподняв головку, и внимательно прислушивалась к тому, что происходит в квартире. В этот раз они спустились почти до самого низа, и Малышка уже подумала, что надо будет идти в другой дом, как вдруг мама щелкнула хвостом об пол - это был условный сигнал. Малышка опустила рюкзачок на грязную кафельную плитку и достала большого почти нового плюшевого медвежонка Винни. Одного глаза у Винни не было, на его месте блестела белая пуговица, от этого он был немножко страшный.

  Достала и тихонько постучала в дверь.

  За дверью стояла тишина.

  Малышка постучала еще раз.

  И еще.

  Мама-скользик предупреждающе стукнула кончиком хвоста по полу целых три раза - значит, кто-то там, за стеной, подошел совсем близко.

  - Эй, - шепотом позвала Малышка, прижавшись щекой к холодной двери. - Я такой же ребенок, как и ты. Все ушли, оставили меня одну, и теперь мне страшно и холодно. А еще не с кем играть в игрушки. Открой, у меня мишка есть.

  За дверью напряженно засопели насморочным носом, спросили тоненько:

  - Не обманываешь?

  - Нет, - клятвенно заверила Малышка.

  Послышался звон цепочки, и дверь осторожно приоткрыли. На Малышку снизу вверх уставился круглый карий глаз из-под криво подстриженной темной челки.

  - Вот. - Малышка протянула вперед плюшевого Винни.

  - Заходи. Только ненадолго. А то Лейка и Бармалей заругаются.

  Карий глаз и челка принадлежали мальчику лет трех, худенькому, мелкому, с замурзанной физиономией. Мама-скользик никогда не ошибалась, за любыми дверями, даже железными, находила двух-трехлетних ребенков, которые станут хорошим пропитанием для Детеныша. Совсем крошек пришлось бы тащить на закорках, Малышка была для этого недостаточно сильная, а более старшие могли и не купиться на мишку и начать упираться.