Честнее смерти - страница 6
Она кивнула, встала и подошла к низенькому шкафчику у кухонной двери. Нагнувшись, она открыла дверцу и стала искать внутри. Потом выпрямилась.
— Извини, Фил, — сказала она. — Оказывается, там ничего не осталось.
— Ничего, — успокоил я ее. — Все равно мне пора идти.
— Куда сейчас?..
— Да так, еще нужно кое с кем повидаться.
— Ты ведь дашь мне знать, если будут новости, правда?
— Само собой.
Я помолчал.
— Да, вот еще, Люсиль. Не найдется ли у тебя фотокарточки Колли? Какой угодно. Ну, хоть моментального снимка.
— Есть, наверное, — она нахмурилась. — Зачем тебе?..
— Так, на всякий случай, — ответил я. — Мало ли какая ситуация. Мне ведь предстоит разговаривать с кучей разного народа.
Кажется, такое объяснение ее устроило.
— Пойду поищу, — сказала она.
С минуту или две она возилась в спальне, потом вернулась с черно-белым моментальным фотопортретом Колли — голова да плечи, больше ничего. Снимок был явно сделан в той же гостиной, где мы сейчас были. Колли улыбался открыто, по-мальчишески, одна бровь была залихватски поднята.
Я поблагодарил Люсиль и бережно сунул карточку в записную книжку.
Когда я вышел за дверь, первой моей мыслью было, что у нас в Сан-Франциско начался всемирный потоп. Полчища дождевых капель, огромных, точно градины, хлестали по земле. Невдалеке гремели приближающиеся раскаты грома. Я натянул пальто на голову и стремглав побежал к машине.
Войдя в магазин «Тэй-Ликерс», что на Уитни-стрит, я долго стряхивал с себя воду. Внутри на полочке у самой двери стоял электрообогреватель, я и позволил себе несколько мгновений бесплатно попользоваться его теплом.
За прилавком молодой человек в белой рубашке с бабочкой вскочил с табурета.
— Что-то сыровато сегодня на дворе, а? — сказал он.
Я обратился к нему:
— Не можете ли помочь мне в одном дельце?
— В чем трагедия? — спросил он. — Валяйте, излагайте!
Я протянул ему через прилавок фотографию:
— Случалось вам видеть это лицо?
Он взглянул на меня уже посерьезнее.
— Из полиции? — осведомился он. Впрочем, тон его был по-прежнему вполне дружелюбный.
— Вроде того, — сказал я и показал ему свое удостоверение. Он пожал плечами и бросил взгляд на фото. Брови его сдвинулись в титанической мыслительной работе.
— Э! — сказал он. — Да, я видел этого парня…
Я весь почти дрожал от холода. Ей-ей, на улице было теплее, чем здесь, в магазине. Я пробродил и проездил по улицам Глен-Парка не меньше двух с половиной часов, посетив восемь винных магазинов, два ночных гастронома и шесть баров. И кажется, не принес оттуда ничего, кроме простуды.
Продавец изучал фотографию.
— Жутко похож на того, что заходил сюда вчера вечером, — сказал он. — По всему видать, стреляный воробей.
— В какое время, помните?
— Примерно в полдвенадцатого.
Через пятнадцать минут Колли предстояло валяться с пулей в печени в трех с половиной кварталах отсюда.
— Он что-нибудь купил у вас? — спросил я.
— Сейчас вспомню, — сказал парень. — Он взял пинту виски. По умеренной цене, но и не самого дешевого.
— «Кесслерс»?
— Да, оно самое! «Кесслерс».
— Что ж, спасибо. Вы мне очень помогли, — сказал я продавцу. — Как вас зовут?
— Э, нет, погодите-ка, — запротестовал он. — Мне что-то не больно охота впутываться…
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Никуда вы не впутываетесь, можете мне поверить. Вы просто сделали доброе дело. К тому же это вам ровно ничего не стоило, а такая удача редко кому выпадает.
Слегка еще сомневаясь, следует ли это делать, он дал мне свое имя и адрес. Пришлось потратить на него еще минут пять, уговаривая его ничего не брать в голову.
Зато теперь я располагал чем-то большим, чем обыкновенная догадка…
Эберхардт сказал:
— За такое, вообще говоря, не грех и врезать по шее пару раз…
Он только что выполз из спальни, заспанный и всклокоченный, еле волоча ноги, в купальном халате, накинутом поверх ночной пижамы. Из-за его спины выглядывала жена.
Я поднял руки вверх.
— Простите ради Бога, Эб, — сказал я. — Такой свиньи, как я, в самом деле свет не видывал. Когда-нибудь в другой раз я готов понести наказание. Но сегодня это не может ждать.
Он пробормотал еще что-то, чего я не расслышал, но хорошо расслышала его жена. Она неодобрительно хлопнула его ладонью по руке, затем повернулась и привычно исчезла.