Четверо легендарных - страница 47

Машины развернулись, собираясь двинуться в обратный путь. Но белогвардейцы уже успели перегородить все выходы из села, соорудив баррикады из повозок, бочек, бревен. Отряд оказался запертым на сельской площади, из-за баррикад в машины полетели ручные гранаты.

Погибли два пулеметчика. Кровавое пятно расплылось на гимнастерке командующего: пуля задела плечо. Положение обострялось с каждой минутой. Надо немедленно что-то предпринять…

Машины перешли на круговое движение по площади. Так белые не могли хотя бы стрелять в упор, а подойти ближе им не давал огонь пулеметов. Но патроны уже на исходе. Скоро они кончатся. Тогда…

«Как вырваться из этой ловушки? Как спасти отряд?» — думал Федько. Дома плотной стеной окружали площадь. Улицы перегорожены. Некуда деться. Но должен же быть какой-то выход. Может быть… Ну, конечно, тут раздумывать нечего…

Шофер удивленно посмотрел на командующего, услышав приказ.

— Прямо! На полной скорости! — повторил Федько.

Машина устремилась к воротам. Удар буфера заставил их распахнуться. Машина пересекла двор, подмяла плетеную изгородь, промчалась огородом и выехала в поле. Вслед за головной машиной, тем же путем устремились остальные.

Исчезновение отряда было настолько неожиданным, что белогвардейцы растерялись. На секунду замолчали винтовки и пулеметы. А когда снова загремели — было уже поздно. Автоотряд, оставляя за собой облачко пыли, мчался к штабу.

Весть о том, что командующий чуть было не попал в ловушку, и о том, каким чудом выбрался из нее, быстро разлетелась среди бойцов полка. Вокруг машины толпились красноармейцы, а шоферы и пулеметчики, не уставая, рассказывали во всех подробностях о случившемся. И только одного они не могли объяснить толком — как догадался командующий, что именно через эти ворота можно уйти от белых. В конце концов решили спросить у Федько. И поручили это шоферу машины, в которой находился командующий.

Выслушав шофера, Федько удивленно посмотрел на него: как он мог не заметить, что створки ворог несколько раз приоткрылись?

— Так, может, это кто-нибудь просто решил посмотреть, что на площади творится.

— Станет кто-нибудь из пустого любопытства свою голову под пули подставлять: площадь-то простреливалась из конца в конец. Ясно, что это мог сделать только друг, который хотел подсказать нам путь к спасению.

А что в каждом селе есть верные союзники красных воинов, Федько никогда не сомневался.

Федько приподнялся и, то ли оттого, что там, за окном, голубело ясное небо, то ли просто оттого, что опостылела болезнь, решил, что ему полегчало.

Он сделал шаг, другой, и вдруг томительная слабость охватила его — пришлось схватиться за стул, чтобы не упасть.

Федько снова улегся.

«Вот скрутило меня, — думал он. — Хвороба пострашней белогвардейского снаряда оказалась».

Это случилось еще там, на Северном Кавказе, в ту пору, когда детище Федько — автоотряд стал и отрядом броневым. Три броневика «остин» отбили у беляков, ударили по врагу их же оружием.

После того как автоброневой отряд смял и заставил отойти белогвардейскую конницу под Тихорецкой, белые начали охотиться за ним. При одной из вражеских атак снаряд угодил в головную машину.

Очнулся Федько в госпитале. Но уже через день-другой допекал врачей: «Когда разрешите подняться? Скоро?» И добился своего: еще не сняли повязки с ног, а он уже руководил боями. И ничего.

А тут чего врачей теребить, когда чуть не ходить заново надо учиться. Или просто залежался — вот и ослабел? Может, если раз-другой подняться — полегчает?

— Имейте терпение, товарищ Федько, — говорил врач. — Ваше дело сейчас такое — набирайтесь терпения.

И Федько лежал, высчитывая, сколько дней и часов он уже провел в госпитале и сколько ему еще осталось здесь находиться.

Просыпаясь утром, он смотрел в окно, словно ожидая оттуда каких-то вестей. И они приходили: вести о той жизни, из которой его вырвала болезнь. То слышались чьи-то голоса, то чей-то смех. И чуть не ежедневно проходили мимо госпиталя колонны красноармейцев. И каждый раз Федько вслушивался в гулкий шаг строя, пока он не замирал вдали.