Четыре дня в начале года тигра - страница 16

2.15: в эфире Энриле — он отвечает на предъявленные Маркосом обвинения в неудавшемся мятеже. Энриле заявляет, что все это абсолютный вздор. Если Маркос действительно хочет вступить в переговоры, Энриле готов пойти навстречу, но не в Ма-лаканьянге: «Не исключено, что нам оттуда живыми не выйти!» Он, Рамос и их соратники не согласятся «меньше чем на отставку мистера Маркоса», поскольку мистер Маркос не имеет права на четвертый срок президентства — он захватил власть путем мошенничества на выборах 7 февраля. Энриле высмеивает уверения Маркоса, что тот-де способен в любой момент подавить мятеж: «Сегодня правительство располагает только поддержкой со стороны кучки военных. А мы делаем ставку на молодых офицеров, не утративших идеализм и любовь к родине». Энриле также признает, что беспокоится за своих близких: «Мне неизвестно, где они сейчас. Надеюсь, они уцелеют. К этому делу они не имеют никакого отношения. Уходя, я просил жену позаботиться о семье».

3.07: кардинал Син выходит в эфир с призывом к войскам Маркоса не применять оружие; пусть Вер откажется от насилия. Затем кардинал воззвал к верующим, моля их «не покидать Энриле, Рамоса и их семьи».

3.11. бизнесмен Хаиме Онгпин призывает «обеспокоенных граждан» собраться «в больших количествах» возле Кэмп Краме и Кэмп Агинальдо. «Толпы людей — барьер насилию», — заявляет Онгпин.

3.20: капитан военно-воздушных сил Джон Эндрюс по радио «Веритас» призывает своих товарищей но оружию перейти на сторону Энриле и Рамоса: Они пошли на большие жертвы ради филиппинского народа. Мы просим филиппинцев сплотиться вокруг них. В этот час кризиса нам нужен каждый человек. Пришло время встать, провести перекличку и отвергнуть тиранию!»

Передали и письмо генерального почтмейстера Голеса об отставке. «Это, — заявил Голес, — не акт дезертирства, а дело совести».

Приближался рассвет, и Энриле попросил журналистов и сочувствующих, толпившихся в его кабинете на третьем этаже здания министерства, спуститься вниз — возможна атака вертолетов.

По воспоминаниям Энриле, ему надарили столько крестиков и четок, что в конце концов их некуда было девать.

— С рассветом прибыл отец Нико из прихода Магальянес, а с ним отец Бернас и Джимми Онгпин. В актовом зале отслужили мессу. Читали главу из Исхода об освобождении израильтян от пленения. Мы все отстояли службу, все причастились. Потом отец Нико и ректор Бернас из Атенео попросили меня и генерала Фаролана преклонить колени. Они благословили нас и окропили святой водой.

В это время генерал Рамос в соответствии со стратегическим замыслом, разработанным им совместно с Энриле, находился в другом лагере на противоположной стороне авеню.

— Рамос оставил на меня Кэмп Агинальдо, а сам отправился организовать оборону в Кэмп Краме. Мы хотели держать под контролем оба городка Все воскресенье мы оставались каждый на своем месте, ожидая нападения. К тому времени вся ЭДСА между Кэмп Краме и Кэмп Агинальдо была уже забита людьми. К обоим городкам можно было подойти только по телам людей, только убивая гражданских.

Конечно, можно было артиллерийским огнем стереть в порошок оба городка, и не продвигаясь по ЭДСА, — Энриле до сих пор не может понять, почему они не использовали артиллерию.

— Это была их ошибка. Они колебались. Они не знали, что тут у нас происходит. Отсюда урок — на войне необходима решительность. Первые двенадцать часов решают победу; если не действовать сразу — успеха не будет.

Очевидно, Вер стоял за более решительные действия, а Маркос предпочитал тянуть время. Позднее Маркос скажет, что не хотел проливать кровь филиппинцев. Судя по всему, он уже знал, что может столкнуться с неповиновением, если отдаст приказ открыть огонь. Военные пачками переходили на сторону мятежников.

По другой версии, Рейган предупредил Маркоса, что США тут же прекратят помощь, если Маркос откроет огонь по мятежникам.

Как бы то ни было, все согласны, что «сильный человек» действовал нерешительно, когда надо было проявить твердость. Подстрекая его нанести удар посильнее, обозреватель «Таймз Джорнэл» Хосе Гевара так говорил о своем кумире: «Подождите, пока он снимет перчатки!»