Что такое руна? И другие эссе - страница 10

Вторая позиция известная как folkish, что в русском языке переводится как «народничество» или позиция этноцентризма. Согласно «фолкише», адептом Асатру может быть только человек, принадлежащий к германо-скандинавским (включая англосаксов) народам. Иногда этот критерий расширяется до «представителя белых» или просто «европейца». Риторика «народников» отражает давно известную этнографам и антропологам теснейшую связь «этнос+традиция», т. е. традиция является порождением-и-выражением духа и культуры народа, как и наоборот — сам народ есть порождение своих Богов. Здесь проявляет себя определение через другого и невозможно выявить первенство.

Позицию folkish, которую декларирует Клири, разделяем и мы в том числе. Но будучи термином-«зонтиком» в переводе на русский язык и реалии, появляется путаница. На наш взгляд, автор для выражения своей позиции использует крайне неудачный термин «белый национализм».

Во-первых, Клири американец и рассуждает о близких и понятных ему американских реалиях на американском же политическом языке, правая среда и культура которого отличается от европейской и тем более русской.

Во-вторых, путаница из «того, что Клири хотел сказать» и «того, как он это сказал». Рассуждая о будущем белых, Коллин Клири смешивает понятия «раса», «нация» и «народ», политические значения которых различны и даже взаимно исключают друг друга. Раса как более высокий таксон, включающий представителей фенотипически белых народов и популяций Европы. Нация, как политический конструкт Модерна, который имеет множество противоречивых определений (французский, германский или примордиальный подходы к определению нации). Народ как культура и Dasein, которые не имеют с парадигмой Модерна позитивных точек пересечения. Все эти термины у Клири смешаны и подчас выступают как синонимы друг друга, порождая сентенции в духе «народ Европы», когда речь явно идет об абстрактной «белой расе», или сам оксюморон «белый национализм», тогда как «национализм» по определению привязан к nationstate, а не человеческим популяциям «белых» или «черных». Иными словами, читателю следует быть крайне внимательным к словам и их значениям, дабы не уйти по ложной тропинке смыслов[6].

От себя лично добавлю, что, на мой взгляд, одной из самых интересных глав является «Дары Одина и его братьев», так как она многое проливает на свет человеческого происхождения и, что важнее — структуры человека и способах его восторженного и открытого изумлению (экстазу) бытия. Эта одна из сквозных и осевых линий творчества Клири, где он точнейшим образом схватывает второй и тайный нерв всего Германского Логоса и сложнейшей фигуры Бога Одина.

Ведь Один — это Бог сказителей.

Быть человеком — это быть сказывающим.

Askr Svarte

Иногда люди спрашивают меня, кем я являюсь в первую очередь: философом или приверженец Асатру и рун. Ответ: в первую очередь я философ, любитель мудрости, ищущий правду.

Я чувствую сильную, дорациональную притягательность к знаниям моих предков. Мыслить и верить также, как мои предки, кажется мне столь же верным, как и питаться подобно им (возможно, это самая разумная из современных диетических причуд).

Но если я подумаю на секунду, что мировоззрение моих предков было неверным, тогда я буду вынужден, как искатель правды, оставить его. Фактически, я не оставил его потому, что всегда был и поныне убеждён, что мои предки узрели фундаментальные истины. Чем глубже и погружался в их знания, тем больше я утверждался в истинности этого мнения. Доказательства моей правоты содержатся в книге, которую вы сейчас держите в руках (и не только в ней).

Я ценю истину больше традиции или авторитета. И и поисках правды я готов сделать что угодно, пойти куда угодно и ставить под сомнение всё подряд — в том числе Аcaтpy. Это философская природа, которую Платон определял как демоническую. В этом состоит суть того, что значит быть одинистом. Таким образом, подвергая Асатру проверке, будучи философом, я верен Асам.

Тацит говорил, что никто не превосходит германские племена в верности и, преданный этому духу, я должен признать свой долг. Эдред Торссон — это единственный человек, которого я встречал лично из повлиявших на идеи, изложенные в этой книге — и он повлиял на них чрезвычайно, поэтому я посвятил книгу ему. Без Эдреда, ничего из написанного мною не было бы возможным, и я бы никогда не оказался на своём настоящем пути (Я также благодарен за разрешение перепечатать его диаграмму девяти миров, изначально опубликованную в книге «