Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - страница 6

— Печет! Печет! — визжала она, когда ее растирали знакомой мазью. — Жарят меня бесы! Как на адовой сковороде!

— Не, ба, ты не того! Мы тебе помереть не дадим! — причитали бесенята. Они показались мне такими милыми. Вот только бабка так не считала.

— Одеялами накрой ее! — ругались они, укутывая и бабку, и грелку.

— Во мучается! — послышался скрипучий голос за окном. — Ведьмы всегда тяжко помирают! Бесы их мучают! И эта все помереть не может! Надобно крышу снимать!

Ага, и мебель выносить!

На крыше послышались удары топоров. Они что? Действительно крышу разбирают?

И тут бабка посмотрела на меня. Она протянула дрожащую руку, словно хотела что-то сказать.

— Что такое? — спросила я, подойдя поближе. Бабка шевелила губами, но я не могла расслышать, что именно она говорит.

— Простите, но вы не подскажете, как я могу выбраться отсюда? Извините, что не вовремя, — робко спросила я. — Может, тут автобус какой ходит?

— Ходит! Пешком по болотам! Закатав колеса! — подвякнули бесенята. Но бабка явно что-то пыталась мне сказать.

— А телефона у вас нет? — спросила я, осматривая избу. Пучки трав были, огромная черная книга с замком была, какие-то ступки-пестики были, веночки были, а телефона не было!

— Что такое? — прислушалась я, глядя на ее руку. Стоило мне подойти близко, как вдруг бабка схватила меня за кисть руки.

— Отдаю… — прошелестела она и… стала испаряться. Она рассыпалась пеплом, пока я в ужасе терла свою руку, делая неуверенный шаг назад. Что-то серое, похожее на сгусток тумана вылетело в крышу.

— Ба-а-абушка!!! — закричали бесы и зарыдали, ловя пепел в черные лапки. — Бабуська! Бабусечка…

— Эээх, — утер слезы один из бесенят, уныло присаживаясь на лавку. Дверь не выдержала натиска соболезнующих.

— Новая ведьма! Старая ей силу передала! Гляди, какая молодая! — обсуждали меня так, словно меня не было.

— Красивая, — переглянулись мужики, пока я сидела на скамеечке, вжав голову в плечи.

— Сразу видно, простипома!!! — проскрипела какая-то скрюченная бабка. И сплюнула.

— Втыкуха! — послышались голоса. — Марамойка! Хипесница! Шкирла! Сиповка!

— Тре-е-епушка! — пискнул ребенок. И тут же спрятался за мать.

Я с удивлением смотрела на народ, который разглядывали меня, как диковинку. Тактичность? Нет, не слышали!

— Втыкуха, — покачала головой вредная скрюченная бабка в старом платке. — К тому же еще и нечистая! Тьфу! Сразу видно, что ведьма.

Один из бесов сделал непристойный жест.

— Держите меня, я ей втащу! — орал он, воинственно размахивая кулачками. Как только он понял, что его никто не держит, как тут же вручил хвост второму: «Ты крепче держи!».

— Ой, втащу!!! — разбушевался бесенок. Хвост выскользнул из рук, а он тут же опустил кулаки и снова вручил кончик хвоста другу.

— Как всыплю! Мало не покажется!!! А меньше у меня нет! — воинственно орал он. — Ты, главное хвост крепче держи!

Согласна, после болота меня можно отдавать маме на стирку! Всю, как в детстве. В ботинках хлюпала вода, пальто было мокрым и стало почему-то серым.

— Ай-я-яй! Как не стыдно! Ведьма! Тьфу! Никогда к ведьмам не ходила! — распиналась какая-то баба, таща за собой детей.

— А кто к ним ходит? Никто! — вторили ей голоса. — Ведьма! От них все беды! То урожая нет, то покойники с кладбища лезут! Тьфу!

У меня пока не появилось желание оживлять местное кладбище. Чтобы оживить суровый быт крестьян культурно — покойной программой. А что? Должно появиться?

— Да! Никакого проку! Вред один! Как сглазит, так все из рук падает! — кипятились жители, пока я даже не знала, что ответить.

Послышался галдеж, уверяющий, что хуже меня никого свете нет никого. Что я прямо сейчас побегу заломы делать! Если бы мне еще уточнили, что такое заломы, то я бы, наверное, подумала, делать их или нет.

Поорав, толпа стала расходиться.

— Ноги моей в этом нечистом доме не будет! — прикрикнул мужик какой-то. И грозно нахмурил брови, погрозив мне пальцем.

— Ведьмы нам еще не хватало! Старой еле сдыхались! А тут новая! — распинали меня, на чем свет стоит. Я сидела молча, даже не зная, что ответить.