Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - страница 7

Дверь закрылась, а я вздохнула. «Все! Можешь отпускать!» — выдохнул боевой бес, забирая хвост у друга.

— Я не хочу быть ведьмой, — поежилась я. — Отправьте меня домой.

— Поздно тебе домой! Никак отсюда не уйдешь! Все мы тут во власти Хозяина Болот! Куда не беги — все его царство! Отрезал он от мира нашу Россоху! Никого отсюда не выпускает! Пускать-пускает, но обратно в мир дороги нет! — вздохнули бесы.

Один высморкал свой пятачок в старый бабкин платок, скомкал и прижал его к груди.

— Неужели? — ужаснулась я, вспоминая Хозяина Болот. Стоило мне только подумать о нем, как в избе запахло тиной болотной. Да так отчетливо, что я перепугалась. Словно голос на ушко прошептал: «Направо пойдешь, в мои объятия попадешь! Налево пойдешь, в мои объятия попадешь! Прямо пойдешь, в мои объятия попадешь! Назад пойдешь… Мне продолжать? Или сама догадаешься?».

— Ой! — испуганно дернулась я, вжимая голову в плечи. Голос казался таким реальным, словно я снова очутилась на болоте.

— И вот на тебя вся надежда! — вздохнули бесы. — Бабушка наша, как могла болота сдерживала! Да вот силы у нее мало было! Сможешь с Болотником совладать, вернем тебя обратно!

— То есть, погодите. То есть, сюда можно, а отсюда уже никак нет?! — прошептала я, понимая, что мне придется остаться здесь, пока я не совладаю с Хозяином Болот.

— Ой, да тут и без него нечисти хватает! То дворовой кого-то поймал и отмутузил! То кикимора кур передушила! — махнули лапками бесы. Стоило мне глубоко вздохнуть, обдумывая перспективы, как … дверь в избу скрипнула.

— Помощи прошу, ведьмушка-матушка! — послышался елейный голосок той самой бабы, которая детей уводила и плевалась громче всех. — Я тебе гостинчик принесла! Вот, пока тепленький! Лучшие отобрала для тебя, родненькая…

Она развернула платок, а там лежали красивые пирожки. Румяные, прямо сказочные.

— Погодите, — заметила я очень злопамятным голосом. — А не вы ли мне тут недавно…

И даже прищурилась, вспоминая крики.

— Ой, матушка, — завыла баба, качая головой. — Не серчай! Погадай на судьбу дочери моей старшой! На сносях она! Вот и сердце не на месте! Как разродиться!

— Пошли прочь! — обиженно заметила я, злобно зыркая на бабу.

— Ой, ой, пойду, матушка! День видать такой, что гадать нельзя! Так бы и сказали, а гостинчики себе оставьте! — откланялась баба, исчезая за дверью.

— Это что такое бы-бы-было? — округлила глаза я, глядя на бесов.

— Привыкай, — вздохнули бесы, переглянувшись. — Это всегда так! Тебе еще посвящение пройти надобно! Сегодня ночью на росстань идти! В собаку лезть!

— В какую собаку? Я не помещусь! — ужаснулась я, чувствуя себя крайне неуютно. Вот вляпалась я! Теперь еще в собаку лезть! Они тут все с ума посходили?

— Ой, матушка! — послышался голос, а дверь снова скрипнула и отворилась. На пороге стояла та самая бабка, скрюченная как знак вопроса. Он еле-еле ползла, хватаясь руками за стены. — С гостинчиком я к тебе! Молочка козьего принесла! Спинку ты мою полечи!

— Вон отсюда! — страшным голосом крикнула я. Бабка, которая только что ходила по стеночке маленькими шажочками тут же шмыгнула за дверь. На пороге она растянулась и упала.

— Ох! — простонала бабка, вставая. И тут же замерла, прохрустевшись. — Ой! Спасибо тебе, матушка! Спинушка-то прошла!

Бабка подскочила резвой козой и тут же бросилась прочь, пока бесы смотрели на меня с уважением. Но я ведь ничего не делала! Я хотела уронить челюсть от удивления, но пол был очень грязный, и я передумала.

— Пойдем! Посвящать тебя ведьмы будем! — дернули меня бесы. — Время уже! А без этого никак!

— Это что такое происходит? — спросила я, слыша новый стук в дверь.

— А, это местные! К нам бегают! Как скопом соберутся, то хоть сжечь пытаются, то еще че-нибудь удумают! А как по одиночке, так «ма-а-атушка, спаси!» Привыкай! — развели руками бесы. — Думаешь, раньше по-другому было? Нет, все так же! Зато кормят, правда, тайком! Ты чего это расселась! Силу передали, теперь посвящение надо! Сначала разденься догола! Без этого никак! Тебе просто силу не дадут!

— А голой дадут? — ужаснулась я, поплотнее запахивая пальтишко. Пусть оно и промокло насквозь, но все еще худо-бедно грело.