Чума Заклинаний - страница 16
Слуги в зале её не видели. Они не реагировали на её присутствие. Да и с чего бы? Это был её сон — её мир! Подчиняясь мимолётному импульсу, девушка проплыла прямо сквозь парадную дверь, как будто это был просто дым. Мгновение тьмы и дезориентации — и она прошла насквозь.
Смеясь, она сбежала вниз по широким парадным ступеням. Ануша прошла через толстые железные ворота, отделявшие особняк от улицы, и почувствовала лишь слабое сопротивление.
— Как чудесно! — воскликнула она. Прохожий вздрогнул и резко осмотрелся вокруг. Ануша поближе присмотрелась к мужчине в безвкусном дорогом костюме, но его взгляд скользнул мимо девушки. Она прикрыла рот ладошкой, заглушая смех. Звуки, похожие на придушенный ветерок, всё равно вырывались на волю. Глаза мужчины широко распахнулись, и он поспешил прочь, преследуемый смехом, который больше не могла сдержать Ануша.
Она отправилась вниз по улице вприпрыжку. Прежде чем она проснётся, нужно успеть изучить все интересные возможности этого сна!
Сначала она посетит доки. Ануша любила высокие корабли и красивых моряков с рассказами о далёких краях. Только представьте себе эти увенчанные парусами высокие силуэты в ночи! Она, невидима, бежала по улице прямо к кварталу доков. Несмотря на участие семьи Мархана в морских перевозках, особняк они держали подальше от пристани. Так что ей пришлось преодолеть немалое расстояние — больше мили. Девушка не возражала — это был её сон, и она решила просто не чувствовать усталости.
Приблизившись к первой верфи, она испытала странное напряжение и невольно охнула. Чувство было похоже на неожиданный рывок невидимой верёвки. Она замедлила шаг, но продолжала двигаться вперёд. Рывок повторился…
Ануша открыла глаза в своей постели. Шафрановые занавески, трепетавшие вокруг столбиков её кровати, мерцали в сиянии единственной свечи на комоде.
— Оох! — простонала она, осознав, что проснулась и её восхитительный сон пропал.
Если не будет много думать, то может быть, она сумеет вспомнить его. Иногда можно вернуться в хороший сон, если не забивать голову мыслями. И она по-прежнему так устала от долгих ночей почти без отдыха…
Она повернулась на бок, снова закрыла глаза и попыталась вспомнить свой сон.
Она гуляла, осознавая себя во сне, расхаживая, где захочет, никто не ставил ей препон и ограничений, другие обитатели сна даже не видели её…
Ануша снова оказалась у своего, очевидно заснувшего, тела. Она торжествующе хлопнула в ладоши. Она вернулась в сон!
На этот раз она будет избегать доков. Попробует другое место.
Как насчёт… званого вечера Маривоксов! Если она не смогла посетить его в реальности, то сможет увидеть хотя бы во сне.
Она вышла из особняка Мархана, незримая, как и раньше, и побежала по улице.
Прошёл, должно быть, целый час блужданий, прежде чем девушка вынуждена была признать, что на самом деле не знает, где найти дом Маривоксов. Она ожидала, что просто туда попадёт, как это обычно случалось во снах.
Но ожидания не оправдались. Её окружали всё более и более подозрительные витрины, разделённые всё большими и большими отрезками абсолютно пустых и обветшалых зданий — жертв переселения, последовавшего за переноской верфи.
Ануша нахмурилась. Она потерялась? Разве она — не автор собственных сновидческих фантазий? Может быть, пора наконец просыпаться. Ей не нравилось направление, в котором двигался сон.
Потом она увидела Яфета.
Ануша невольно охнула. Яфет шёл по тёмным улицам, закутавшись в чёрный плащ, как в вороньи крылья, шагая решительно, как будто по крайней мере знал, куда направляется.
Яфет был одним из агентов Беруна. Ануша видела его в особняке и иногда даже перекидывалась с ним словечком-другим. Его волосы, как и глаза, были черными — цвета колодца, в котором отражается ночное небо. Последний раз, когда он её поприветствовал, несколькими днями ранее, её щеки покраснели, руки стали слишком горячими, и она не смогла произнести ничего разборчивого.
Она последовала за фигурой в плаще, задумавшись, куда же он идёт. Квартал был не из лучших. Неужели у него водятся здесь знакомые? Ей не хотелось думать, что ему не в новинку такая вонючая и дряхлая жизнь.