Чувашские легенды и сказки - страница 10

— Дуб-богатырь, смилуйся, пусти меня на свои густые теплые ветки до весны прожить.

— Вот еще придумала, — ответил дуб. — Если всех пускать на зиму, вы у меня ни одного желудя не оставите. Нет, нет, не пущу, иди своей дорогой.

Птичка-невеличка поскакала дальше по лесу, оберегая свое раненое крыло. Приблизилась к речке, видит — на берегу, спиной к ней, лицом к речке, стоит, до самой воды уронив свои ветви, могучая ветла.

— Добрая ветла, твои ветки густые, уютные, пусти меня прожить на них до весенних теплых дней, — просит и ветлу бедная птаха.

— Проваливай, я с рекой разговариваю, а со всякими встречными мне и разговаривать-то не к лицу, — гордо ответила ветла.

Бедная пташка впала в отчаянье. Да и было от чего: никто ее, горемыку, не пускает на зиму, все-то разговаривают свысока. Усталая и голодная, побрела она дальше, в глубину леса, осторожно ступая, чтобы не сделать больно раненому крылышку.

Несчастную птицу заметила зеленая ель.

— Ай-яй, бедняга, куда же ты идешь? — спросила она птаху.

— Куда иду, и сама не знаю, — ответила та.

— Как же не знаешь? — удивилась ель.

— Да ведь не от хорошей жизни одна по лесу хожу, — печально сказала птичка. — Иду, куда глаза глядят.

— А что же ты со своими подругами не улетела?

— Крылышко у меня больное, не могу летать. А пришла в лес, попросилась у деревьев пустить меня перезимовать — никто не пустил, никто не пожалел.

— Ах, бедняжка! — жалостливо воскликнула сердобольная ель. — Тогда поживи у меня. Вот садись на эту мохнатую веточку — она самая теплая.

Рядом с елью стояла старая сосна. Она тоже пожалела пташку.

— У меня ветки не такие густые, не такие теплые, но я буду загораживать тебя от холодных северных ветров, — сказала она.

Птичка забралась в самую гущину еловых ветвей, а сосна прикрыла ее от холодного ветра.

Принял участие в судьбе маленькой птички и росший между елью и сосной можжевельник.

— Не унывай, птичка-невеличка, я тебя всю зиму буду кормить своими ягодами.

Так раненая птичка зажила хорошей жизнью.

Как-то ночью разыгрался, разбушевался ветер. Он так трепал ветви деревьев, что с них дождем сыпались листья. Понравилось это ветру, захотелось ему все деревья раздеть донага, но прежде, чем делать это, решил он все же спросить у Мороза:

— Батюшка-Мороз, со всех деревьев листья сорвать или на каких-то оставить?

Царь холода, Мороз, сказал:

— С берез, с ветел — со всех, что в листья одеты, срывай. А те деревья, что взяли под защиту маленькую пташку, не трогай, пусть они и зиму стоят зелеными.

Ветер не осмелился ослушаться батюшки-Мороза и не тронул ель, сосну и можжевельник. Так они и по сю пору остались вечно зелеными.

— Я сильнее тебя.

А Вода ответила:

— Нет, я сильнее.

Загорелся, запылал Огонь — близко подойти нельзя. Но полилась Вода и начала гасить Огонь. Огонь совсем ослаб и, чтобы совсем не погибнуть, ушел под камни. Только в камнях себя и сохранил. Потому-то, когда ударяют по кремню, из него вылетают искорки — остатки того самого огня.

— Ледок, ледок, гладенький дружок, сколько в тебе силы?

— Столько, сколько надо.

— Почему же ты таешь на солнце? — не унимается косой.

— Солнце сильнее меня.

Побежал заяц к солнцу. Вот бежит, вот торопится! А когда прибежал, спрашивает:

— Солнышко, солнышко, много ли у тебя силы?

— Сколько надо, столько и есть, — солнце в ответ.

— А почему туча нет-нет да и тебя закрывает?

— Туча сильнее меня.

Заяц поскакал к туче. Вот бежит, вот несется! Прибежал, спрашивает:

— Туча, туча, сколько в тебе силы?

— Столько, сколько надо, — отвечает туча.

— А почему, куда тебя ветер погонит, туда ты и идешь?

— Ветер сильнее меня.

Заяц помчался к ветру. Ну бежит, ну торопится! Прибежал, спрашивает:

— Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч. Видно, много в тебе силы?

— Сколько надо, столько и есть, — отвечает ветер.

— Почему же ты дуешь в ту сторону, в какую тебе бог укажет?