Чужая боль - страница 74

Сашка пришел поздравить его позже других. Вкатил впереди себя коляску с букетом цвета и пожелал:

— Дай возможность и на будущий год прийти с таким подарком. 

— Тогда сразу к двойне готовься, я уже заказал. А мое сбывается, — смеялся Яшка.

С лица Риты не сходила счастливая улыбку У ее ребенка есть не просто отец, а своя любящая семья, где он дорог и нужен всем и каждому.

Маленький человек безмятежно спал, а над ним склонились все. И переживают, и радуются.

— Я тоже ребенка хочу, — заявила Сашке жена.

— Родная моя, не забудь о главном, о моем возрасте. Ребенка нужно не только родить, Но и вырастить. Вот с этим я безнадежно опоздал! И хотя у самого душа ноет, знаю, не могу рисковать, ведь вот несу ответ за свои глупости. Живи умнее, уже ни одного, десяток вырастил бы. И мальчишек и девчонок, каждому дом построил бы. Но… Ушло мое время. Ни век коню под седлом ходить, когда-то хомут снимут.

— Да ты у меня совсем молодой…

— Эх-х, хе, хе! Были когда-то и мы рысаками, только почему теперь на сеновалы не оглядываемся и не засматриваемся на хорошеньких девчат. Уходит наше время. А о ребенке не тужи. Вон внучка растет. Она одна за всех, самый любимый человечек! — поднял девчонку на руки до самого потолка. Она завизжала от восторга.

— Ребята! Кто со мной? — вошел в дом без стука Иван Антонович.

Сашка глянул в лицо человека и понял, у того что-то случилось.

— Теща умерла, — ответил, опередив вопрос, и обхватил руками голову.

— Сам десятки раз помогал. А тут ума не приложу.

— Ты успокойся, это, прежде всего. Все мы когда-то уходим.

— Знаю, но еще час назад говорил с нею. И вдруг ее нет…

— Смерть нас не спрашивает, кого когда забрать. Она все делает молча. Крепись, Иван! Я предупрежу отца. Она ему тоже родня.

— Не надо, не говори! Вас у него тоже двое. Да только ничего общего. Сами справимся.

Когда старуху похоронили, Иван сказал Петру, что не стало тещи. Тот спросил, сколько ей было лет.

— Восемьдесят семь! Да это совсем преклонный возраст. Ей давно пришло время.

— У матери нет возраста. Подумай, о чем говоришь. Ведь это мать!

— Ну, она же обычный человек! Я до таких лет не доживу.

— Слушай, а по тебе, когда уйдешь, вряд ли кто заплачет или пожалеет вслед.

— Ты так думаешь? Ну, что ж, слезы и сожаления излишние предрассудки. Ими человека поднять, — пошел в дом, видимо даже забыл о чем шел разговор. Эта беда нисколько не коснулась и не задела его.

Люди, вся деревня, тихо помянули покойную; так и не спросив, почему на похоронах не было второго брата. Каждый по-своему понял его отсутствие и не стал осуждать чужую странность,

Сашка возвращался с поминок темной кривою улочкой.

— Вот до тебя еще руки не дошли. Ведь самая окраина. Но погоди, чуть разделаемся и возьмемся за тебя, — бурчал человек.

— Какая улица, придурок? Ты ж по садовой дорожке идешь. Тут тебе никто не даст своих порядков заводить. Нажрался до глюков и несет черте чего! Обойдусь я без твоего асфальту. И ты, кыш, отсель, рыло неумытое. А то ишь, раскомандовался тут. Да я без тебя, коль надо, целую магистраль проложу. И яблонями обсажу, не хуже, чем вы с Иваном. Ненавижу вас обоих, козлов плешатых. Всю дорогу мне загадили. Поначалу, директором хозяйства помешали сделаться, потом с кладовщиков выперли. А за что? За горсть бруса? Он и нынче гниет под дождем. Это не убыток хозяйству? Вот погодите, я тож комиссию позову из самой Москвы. Пусть полюбуются на хозяев. Не все-то вам старую гвардию с работы выковыривать и выбрасывать вон! Мы еще на все гожие и нужные. А время придет, так вас паршивцев сковырнем! Ну, куда попер в хату? Рули влево, там дорога на улицу. Она для тебя, вовсе заблукался черт рогатый! Во, набрался! Поди, опять какая-то комиссия приезжала. Ну, ничего, доберемся до всех вас, — узнал Сашка голос самого известного кляузника деревни, с ним даже блохатая псина брезговала встречаться среди ночи. И не случайно.

Сашка вышел на дорогу. Здесь так вольно и просторно дышится, хоть запой. Но помня откуда возвращается, человек прикусил язык, помня, мертвых надо уважать.

Сашка спешил домой, понимая, как ждет и беспокоится о нем семья. Еще не подойдя к дому, он увидел прилипшее к окну лицо Анны. Девчонка внимательно всматривалась в темноту улицы. Увидев отца, побежала открывать дверь. Теперь ей нечего было бояться и переживать.