Чужой - страница 12

Андервуд был просто сторонним наблюдателем, когда он, Терри и Файф  вновь направились к Драгоценному Камню. Два фотографа, Карсон и Энрайт, сопровождали их вместе с Николсом, помощником семантика.

Андервуд стоял рядом, погруженный в размышления, пока фотографы устанавливали свое оборудование, а Файф наклонился, чтобы рассмотреть иероглифы с близкого расстояния. Терри по-прежнему преследовало ощущение, что их водят за нос и все это закончится нехорошо, почему нехорошо  он не знал, но факт огромной и тщательной подготовки его тревожил. Какова конечная цель всего этого? — задавался он вопросом.

Файф сказал Андервуду:

— Доктор Бернард сказал мне, что, по твоему мнению, эта комната является ключом к языку Строидов. Возможно, ты прав, но в настоящее время я не нахожу никаких признаков этого. Что навело тебя на эту мысль?

— Я предположил, что создатели этого чуда поставили перед собой цель, чтобы в далеком будущем какие-нибудь представители разума обязательно проникли внутрь, в центр этого… скажем, корабля. На вопрос «зачем» у меня естественно ответа нет. Впрочем, я не совсем точно выразился, не «какие-нибудь», о стоящие на соответствующем этапе развития, способные построить генератор излучения  150 ангстрем, способные понять их математику и построить генератор на основе их волновых уравнений. И они должны были учесть, что их письменность будет для представителей той цивилизации будет трудна для перевода, поэтому конечно оставили соответствующую подсказку. Я думаю эта подсказка перед вами.

— Возможно, ты прав, — сказал Файф, — но мы, археологи, работаем с фактами, а не с догадками. Скоро мы узнаем, правда ли это.

Андервуду было приятно размышлять, пока остальные работали. Ему больше ничего не оставалось делать. Двери из прихожей не было видно, но он был уверен, что путь внутрь будет найден, когда надписи будут расшифрованы. Он вышел на поверхность и медленно прошелся, вглядываясь в прозрачные глубины.

Что лежало в этом хранилище, оставленном древней расой, которая, очевидно, сравнялась или превзошла человека в научных достижениях? Будет ли это огромный запас знаний благом для человечества? Или это будет новый ящик Пандоры, откуда на мир хлынут новые беды, которые добавятся к их и без того ошеломляющему количеству? В мире сейчас бед было максимум того, что он мог выдержать, размышлял Андервуд.

В течение столетий научное производство Земли переживало бум. Ее заводы гудели от непрерывного производства, и Утопия всех планировщиков истории постепенно воплощалась в жизнь. Производственные возможности человека неуклонно увеличивались в течение пятисот лет, и также неуклонно росли возможности потребления, все меньше времени затрачивалось на производство и все больше времени тратилось на потребление.

Но Утопия не осуществилась так, как об этом мечтали утописты. Вездесущее проклятие вынужденного досуга правило бал на Земле. Мораль не соблюдалась, ее просто не было. Мужчины буквально сходили с ума от чрезмерного изобилия роскоши.

Год назад так называемая «Мания Крика» охватила все города и страны. Это была волна истерии, которая разразилась в масштабах эпидемии. Тысячи людей в городах были поражены бессмысленным плачем и отчаянием. Один член семьи подхватывал где-то эту болезнь и заболевала вся семья, а от этой семьи Мания распространялась  по всей улице, далее по всему городу, — и один общий громкий крик, как у раненого животного, поражал небеса.

Андервуд видел только один случай «Мании Крика», и он бежал от него, как будто его преследовали. Невозможно было описать его воздействие на нервную систему — целый город в агонии истерии.

Жизнь стала такой же дешевой, как и другие предметы роскоши на Земле. Убийства тысячами каждый месяц почти не замечались, а владение оружием для защиты стало признаком новой эпохи, ибо никто не знал, когда он может не понравиться своему соседу.

Правительства быстро поднимались и падали. Правительство становилось не более чем инструментом для выполнения безумных требований народа, пресыщенного излишествами жизни. Однако хуже всего было то, что любого ранга лидер мог удерживать своих последователей лишь на очень короткое время.