Цирк приехал! - страница 12

Глубоко затянувшись, Ноздря обратился к маленькому:

— Тебе не кажется, Малек, что шкет глухой?

Руки Малька были перепачканы ваксой, и Борька догадался, что Малек тоже чистильщик.

— Мотай отсюда, а то в глаз получишь! — сказал Малек, сплюнул сквозь зубы и указал грязным пальцем на щетку и банку с гуталином.

— Понял, рыжий? — ухмыльнулся Ноздря.

Борька понял. Он шмыгнул носом и покорно нагнулся за щеткой и банкой, а Ноздря тут же стукнул его по шее так, что Борька потерял равновесие и упал. Из носа пошла кровь.

— Ну как? — спросил Ноздря. — Церковь помнишь? Борька не ответил. Ему дали возможность подняться, а потом Ноздря схватил его за грудки и так тряхнул, что ветхая рубашка с треском лопнула и Борька снова упал. Рубашка осталась в руках Ноздри.

— Так помнишь про церковь-то? А, рыжий? — снова спросил Ноздря.

«Я все помню, — подумал Борька. — Рубашку разорвал, ворюга, жулик. Теперь влетит от мачехи…»

Борька встал на ноги. Во рту стало солоно. Борька утер кровь рукой. В другом кулаке у груди он крепко сжимал вытертый медный крестик — подарок покойной матери. «Не сорвали бы!»

Потом Борьку ударил Малек. На этот раз Борька удержался на ногах.

— Теперь знаешь, что такое кон-ку-рен-ция? — спросил маленький чистильщик.

Все мальчишки побросали щетки и перебежали улицу. Встали в круг и молча наблюдали за тем, как избивали Борьку. А он не сопротивлялся. И не плакал. И не просил о пощаде.

— Ты что, Ноздря, с младенцем связался? — угрожающе спросил кто-то.

Борька узнал по голосу Дикобраза. Такое прозвище носил Влас со странной фамилией Шкапа — сын учителя из соседней школы. Дикобразом ребята Власа прозвали за то, что он носил волосы, зачесанные кверху. Такая прическа называлась «политический зачес».

У Дикобраза были лучшие во всем городе голуби. И ещё Влас Шкапа славился драками. Он считался грозой всей школы, и всего двора, где он жил, и всей улицы. И выше всех умел запускать бумажный змей.

Чистильщики расступились. Дикобраз вошел в круг. Борька видел, как он выбил «Коммерческую» изо рта Ноздри. Потом дал пинка Мальку. И снова несколько раз подряд стукнул Ноздрю.

Ноздря завыл:

— Я не виноват! Это меня Малек научил!

— Ах, Малек? — переспросил Влас, но ударил не Малька, а снова Ноздрю. — Не лягавь! — И повернулся к Борьке. — Завтра можешь приходить и смело садиться у горсада. Верно я говорю? — Влас обвел чистильщиков чуть раскосыми монгольскими глазами. Ребята молчали. — Всё? Договорились?

— Всё, — буркнул Малек.

— Ну, всё так всё!

Драка кончилась, и мальчишки разошлись.

— Голубей гоняешь? — спросил Влас у Борьки.

— Нет, — вздохнул Борька.

— Приходи. Дам кинуть!

— Ладно.

— Я недалеко живу, около поповского дома. Наши калитки рядом. На заднем дворе около флигеля увидишь сарай, обитый железом. Я в нем летом живу. Стучи в дверь. Ясно?

— Ясно…

— Когда придешь?

— Не знаю. Может, завтра…

Борька быстро побежал к дому. На душе было весело. Ещёбы! Какого товарища приобрел! Вот Ноздре и попало как следует. Жаль, что Чумы не было — его ближайшего дружка. И Чуме бы Влас вложил по первое число. Отомстил бы за Борьку. Сколько позора из-за них обоих пришлось пережить. Какие побои вынести! Помнит ли Борька про церковь? Ни за что не забыть ему этой истории…

Шла пасхальная служба. Церковь была переполнена. Пробиться поближе к батюшке не удалось. А из угла, куда затиснули Борьку после крестного хода, ничего не стало видно.

В церкви пахло свечами, овчиной и ладаном. Его голубые клубы поднимались наверх к синему, в золотых звездах, куполу.

Было душно и тесно. Пот стекал по лбу и шее, попадал за воротник. Праздничная чистая рубашка прилипла к спине. Но Борьке было легко и весело: разве стоило обращать на это внимание, когда так дивно, так слаженно пел хор. Звуки падали откуда-то сверху, обволакивали и ласкали.

— Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ! — кричал охрипший батюшка в раскрытые решетчатые окна.

И в ответ с темного пустыря, где со свечами в руках стояла огромная толпа молящихся, не попавших в церковь, влетало дружное «Воистину воскресе!».

Даже сердце подпрыгивало у Борьки: до того здорово получалось! И Борька со всеми вместе кричал: «Воистину воскресе!»