Цвет вечности - страница 7

». В этом был плюс того, что ферма находится среди леса особняком, и мы не мешаем никаким соседям шумом.

Парни быстро разделись и попрыгали с разбега в воду. Мы с девочками, сбросив одежду, двинулись за ними.

Из-за опустившегося на землю вечера, и остывшей после жаркого душного дня земли, вода в озере казалась на удивление тёплой. И из неё не хотелось выходить. Мы с девочками старались плавать осторожно, не настигая глубины, а парни бездумно ныряли, дурачась, обрызгивая нас водой. Это всё было весело. Немного замёрзнув, мы с Соней вышли на берег. За нами подтянулись Вероника и парни. Я раздала всем полотенца, и мы пытались согреться и немного обсохнуть.

Затем Илья уговорил Веронику покататься на катамаране, и мы с Андреем последовали их примеру, оставив Лазарей ненадолго на берегу одних.

Я не знаю, сколько было времени, но всё вокруг говорило о том, что наступила ночь. Небо было ясным – за городом особенно хорошо видны звёзды. Подняв голову вверх, Андрей испустил изумлённый вздох. Я улыбнулась; я точно знаю, что в городе, там, где мерцает свет многочисленных фонарей – такого не найдёшь.

Усадьба за нашими спинами возвышается над озером белой скалой. И всё больше удаляется от нас. За всё время, пока мы здесь, родители, ни мои, ни мама Вероники не пришли проверить, что мы делаем. По сути – мы уже взрослые и они сами, как и мы не хотят влипать в неловкие ситуации. Я бы усмехнулась, если бы меня, которой меньше чем через неделю будет восемнадцать, отчитали бы за несколько бокалов лёгкого алкоголя. Лес впереди нас чёрный, но там, над кронами осин – свет Новой жизни. Вокруг нас – шаткая тишина, разбиваемая кваканьем лягушек и трескотом кузнечиков. А также звуком скрипучего вращения педалей катамарана. Издалека доносятся приглушенные голоса Ильи и Вероники, и их смех. Они кружатся в озере как-то слишком быстро, и мне это кажется даже не совсем безопасным, но Илья хорошо умеет плавать, и я за них не волнуюсь в случае чего. Звуки, доносящиеся с их стороны, не разрушают ночную безмятежную атмосферу. Мы разворачиваем катамаран, управляя железным рулём-палкой, и замираем, престав крутить педали. У меня чуть сводит ноги от усталости, и мы даём себе возможность отдохнуть. Мы смотрим на усадьбу и свет фонарей справа на террасе. Гладь озера освещает луна, круглая и яркая, почти набравшая свою силу. Казалось, что она слепит нас.

– Знаешь, у тебя очень красивый дом, – произносит размеренно Андрей. – Душевное место. И удивительная семья. Твои родители – не похожи на моих. Такие гостеприимные.

– Вы не очень хорошо общаетесь? – спрашиваю я, повернувшись к нему, только через секунду подумав о возможной бестактности вопроса.

Но он не смущается, а просто кивает. Его пшеничного цвета волосы развевает лёгкий ветер.

– Да, мы в принципе почти этого не делаем.

Он нахмурился и отвёл взгляд. Как будто подумал, стоило ли это говорить. А затем будто набрался смелости и выдохнул:

– Здесь и рядом с тобой, я почувствовал себя впервые за долгое время просто живым и счастливым. И всё вокруг как будто кажется очень значимым.

Улыбка пропадает с моего лица, и я смотрю серьёзным, даже чуть испуганным взглядом. Он был таким искренним со мной в этот момент, как никто. Как будто он доверился мне, хотя я не давала ему поводов. И я не знала, что делать с обрушившейся на меня невидимой ответственностью. Однако, я не хотела отталкиваться его. Мне было приятно, что он это произнёс. Мне нравились люди, которые могли сказать правду о том, что чувствуют и думают, даже если это будет не совсем уместным или будет звучать глупо. Которые произносили правду без страха, что в другом человеке твои мысли не откликнутся, или что он осудит тебя.

И я его не осуждала. Мы снова смотрели друг другу в глаза, и он коснулся ладонью моей ладони. И я почувствовала его холодные пальцы на своей коже. Я сидела в мокром платье, а он – в мокрой распахнутой рубашке и шортах. Мы замерли посреди ночи, посреди тёмного озера, под мерцанием звёзд, под луной.

Дул лёгкий ветерок. Было прохладно. И я больше не слышала голосов друзей и кваканья лягушек. Весь мир замер. И затем, всё ещё глядя мне в глаза, Андрей потянулся к моему лицу. Я знала, что он собирается меня поцеловать. И задержав дыхание, совершенно избавившись от всех мыслей, я вдруг ненамеренно всё испортила: сама не зная почему, следуя какому-то неясному порыву, отклонилась вбок, не давая себя настигнуть. И неожиданно меня повело вниз – сила тяжести резко сместилась, заставив поверхность подо мной пошатнуться.