Цветные сны Agam - страница 3

— Ага.

— Уверен, что взял дельное оружие?

Он закатывает глаза.

— Сколько ещё повторить?

Сколько потребуется. Кацман хороший парень, но иногда в нём вспыхивает детство. Сейчас, оставляя его самого, я сильно рискую. Он ценит старые традиции, а тут плотнейшее скопление типов с прямо противоположными идеалами. Зацепят, окликнут Кацмана и, чёрт его знает, что будет.

Я в ответе за них. Да? Это волнение? Так люди заботятся друг о друге? Уже и не вспомнить.

— Не привлекай внимание, — говорю ему.

— Ну, я же не в шляпе. Вот был бы я в шляпе, — и Кацман двинулся вперёд, продолжая бормотать, — шляпы, это да. В них ты, как на ладони. Вот шля…

Я тоже шагаю. Проваливаюсь на карнавал абсурда. Мельтешение цветов, для которых и название не подберёшь. Крики шутов с масками из плоти.

Там и тут девушки в бледно-розовых кимоно от «YO’KO» провожают весёлых гостей к столам. Я выхватываю из ароматного тумана всевозможные закуски. От холодных японских блюд XIII века до пылающего оленьего мяса на ja-подносе алой керамики. Ножи с фруцытным напылением вгрызаются в виноградный хлеб, шипят, пузырятся и вспыхивают ядовитой радугой коктейли «ki».

Я иду, и мне навстречу выплывают лица гостей. Искажённые, даже уродливые. С Т-образными хрящами в носу, квадратными двойными скулами, мутно-сияющими глазами. Некоторые расхаживают в прозрачной одежде от «Хрустал» или «moto», другие сияют под ворохом из фосфорной ткани.

— А она не может больше это есть, — говорил долговязый человек в жёлтой клёшке с синей надписью «S.K.A.F.». — Я говорю: ну блюй, гдолка тупорылая. А она… О!

Рядом с ним стоял толстяк. Странноватый толстяк, может впаял себе желудка три-четыре. Есть и такие любители.

— О, мой грустный-грустный друг, — подзывает меня, — не надо там самому бродить.

Тянет мне руку. Жуть — какая длинная. Вытягивал кости?

Расфуфыренные, явно при брендах. Уверен, этот мудак просто нашёл во мне новое развлечение. Разговор за жизнь с бедняком. Спасибо, барин.

— Я? — изображаю удивление.

— Давай-давай.

Толстый улыбается. Зубы у него белые, как кафель.

— У нас тут рисовая водка, — Длинный с любопытством разглядывает меня, — это то, что надо.

— Конпанья, понимаешь? — Толстый говорит слишком медленно. Издевается?

— Меня ждут. Я лучше…

— Откуда ж ты такой? — перебил Длинный.

— Я в другой раз…

— Откуда-а? — напевно. Этим ублюдкам плевать. Они привыкли, что прочие им жопы лижут.

— Из Меры. Потом переехал…

— Ты впей, — у Толстяка чудной говорок, — а потом рассказывай.

— Рисовая, — Длинный с блаженным лицом принюхивается, — кто тебя в Мере угостит?

Действительно. Как же мне так повезло на ровном месте. Надеюсь, хотя бы Кацман добрался без происшествий. Криков же не слышно. Не слышно? Тут не мудрено оглохнуть.

— В другой раз, — давай-давай, придумай что-нибудь весомое, — меня ждут.

Чёрт. Уже было.

— Так и мы тебя ждали.

— Да, — Толстяк подмигнул розоватым глазом, — мы дожидательно ждали третьего собутыля.

Он пьян или что? Ладно, просто идти.

Начинаю двигаться дальше. Медленно… Длинная рука хватает за плечо.

— Ну, это уже неуважение.

Я думаю достать Chp. Переломать урода в двадцати местах. Потом начать беспорядочно шмалять во все стороны. Интересно, скольких я убью, прежде чем прилетят дроны? Нет! Возьмут меня — возьмут и остальных. Нужно выкручиваться.

Стряхиваю его руку. Можно было бы накричать, но кто знает, что произойдёт — начнись скандал.

— Давайте без вот этого, — стараюсь говорить мягко.

— Ну, только не без уважения, — ворчит Толстяк, — мы уважительно, ты, как мы. Мм?

Липкая ситуация. Других слов нет.

— Давайте так, — начал я, — схожу к своим, предупрежу и вернусь к вам, а?

— Лучше все вместе пойдём, — Длинный уже сгрёб со стола свою рисовую водку, — большая компания она лучше… маленькой.

Глубоко завернул. Этого я как-то не учёл. Такие за тобой до дома потянутся. Скальпелем не отрежешь.

— А тут всё в порядке? — женский голос.

Я разворачиваюсь. Невысокая, лицо приятное и (о чудо) без хреновых изменений. И всё бы хорошо, но на ней синий мундир смотрящего. Весь пояс из серебристых шариков. Дроны.

Длинный шутливо отдаёт честь.

— Польщён вашим вниманием. Мы просто болтаем.