Цветные сны Agam - страница 4

— Мы тут… да, — важно кивает Толстяк.

А потом она просто смотрит на меня. Серьёзно так, прямо в глаза. У неё тёмные, без неоновой подсветки. Военная строгость. Вот только рука. Я вижу на её бледной руке i-татуировку. Бело-розовый лебедь движется по кисти и останавливается на запястье. Потом взмахивает крыльями и повторяет тоже самое. Красиво.

— Да, — киваю ей, — мы отлично поболтали. Жаль, теперь нужно идти.

— Но… — Длинный ловит её взгляд и замолкает.

— А вы кого это сопровождаете? — спрашивает Толстяк.

— Мы тут с послом, — говорит женщина, — он…

Хорошо. У них разгорелся разговор, а мне следует поспешить. Вроде ничего не заметила, а это даёт какой-то шанс. Я почти улыбаюсь. Чудо, что тут скажешь?

Лебедь.

Вижу, как на молочной кости тащат сахарную голову леопарда. Пьют пурпурный дым из амфор. Хочется надеяться, что этот пир Валтасаров.

Выходит, из нас двоих облажался только я. Кацман ждал за кухнями, как договариваюсь.

— Что-то стряслось? — спросил он.

— Встретились два красавца. Едва устоял, чтобы не пойти распивать с ними рисовую водку.

— Кто-то же должен.

— Ставим?

Мы заходим в полутёмную комнату. Заброшенное ответвление кухонь или что-то в этом роде. Они устроили себе настоящий рай в этом погребе, но даже в раю есть ненужные места.

— Ну, конечно, ставим. У тебя другие идеи есть?

Остаться в Мере. Избежать F411. Утром выходить на балкон и смотреть, как солнце сияет на стеклянных крышах. Увидеть родителей. Когда-то я любил их. Помню, у отца были старинные часы со стрелками. Я брал их и разглядывал, в этом было какое-то волшебство. Помню, мама качала головой и удивлялась, что ребёнок из всех даров техники разглядел чудо в таком старье. В нашем доме пахло хлебом.

Но я больше не знаю, как это.

— Всё ещё хочешь остаться? — наверное, зря спросил. Теперь Кацман точно разведёт свой спектакль.

— Уже собирался, как вдруг страшно захотел съесть прожаренного мяса. В смысле, крепко прожаренного. Ты меня понимаешь?

Я улыбаюсь. Давно не доводилось, а тут…

Красная вспышка чертит резкую линию по стене. Сшибаю Кацмана с ног. Я бросаюсь на землю. Вижу в дверном проёме дрона. Уже не маленький шарик на поясе той девушки. Странная металлическая конструкция. Раскрытыми дроны становятся какими-то… лопоухими. Это, наверное, забавно, но только не когда в тебя стреляют.

Новая вспышка выбивает из стены здоровенный кусок. Каменная крошка брызжет на пол.

Я выхватываю Chp. Хорошо. Навожу. Очень хорошо. И…

Выплывает второй дрон. Он стреляет прямо у меня над головой. Я вижу, как Кацман корчится в пыли. На плитах шипит кровь.

Chp. Первого дрона разрывает мгновенно. Режут стены стальные осколки. Лицо обжигает горячий поток.

— Кацман? — не знаю, зачем я это кричу. Может, никакого смысла и нет. Просто так спокойнее.

Он медленно поворачивается на спину. Рука заползает в сумку.

Новая вспышка. Плита за моей спиной разлетается в щепки. Какой-то обломок проносится мимо меня. Плечо! Рукав разорван, кровь стекает по предплечью. Чувствую тепло на пальцах.

Дрон влетает в комнату серой кляксой. Зависает надо мной.

Его механическое жужжание перекрывает грохот. Резкий хлопок, словно что-то рвёт воздух. И снова.

В руку Кацмана чёрный кусок металла.

Стена рядом с дроном взрывается пылью, стальной каркас задевает, вспыхивают искры. Дрон разворачивается к Кацману. Готовится выстрелить.

Chp в моей руке вовремя разбирает его на детали. Искорёженный металл осыпается на землю, как разбитая ваза.

В воздухе висит тишина. Только мерное всхлипывание Кацмана нарушает идиллию. Я подхожу к нему. В дрожащей руке Кацман сжимает пистолет. Жутко древний. Я понятие не имею, где он такой откопал. Может это староверческая реликвия — дед отдал отцу, а отец ему. Плевать. Похоже, Кацман своё отстрелял.

— П-п-п… — бормочет он. — Па-а… па…

— Папа?

Кацман тычет пальцем в гравировку.

— Парабеллум, — прочитал я вслух.

— О-он самый. Вещь… В-вещь…

Кацман. Тот же болтливый, полноватый Кацман. Только весь в крови. У меня дрожат губы. Чёрт, что за безумие?

— Оч-чень плох… — он кивает на рану.

— Нет. Там… Та чиркнуло.

Обугленные лоскуты мяса выше груди.