Цветок Америки - страница 56

Деодат изнывал от нетерпения: отправляться в путь было невозможно, поскольку все дороги занесло снегом. Он боялся, что зима затянется, не позволив ему, Жаку Адальберту и Феррандо добраться до Португалии и сесть на корабль, отправляющийся в экспедицию. Франц Эккарт успокоил его, объяснив, что Земля, которая поворачивается вокруг собственной оси, в положенное время непременно обратит Эльзас вместе с остальной Францией к Солнцу.

Деодат удивился: он считал, что Солнце обращается вокруг Земли.

— Именно это ты и должен говорить на людях, — посоветовал племянник дяде. — Но для самого себя ты должен усвоить, что на самом деле все наоборот.

— Откуда ты знаешь?

— Мы входим в состав семи планет Солнечной системы, и, поскольку шесть из них обращаются вокруг Солнца, не вижу для нас причин поступать иначе, тем более что расстояние между нами и этими планетами всегда остается неизменным.

— Почему об этом не говорят открыто?

— Потому что это не нравится нашей святой Церкви, ведь Господь наш Иисус Христос на других планетах не бывал и даже не упоминал о них.

— Ну, ты кончишь на костре! — со смехом вскричал Деодат.

— Точно нет, поскольку на людях я буду повторять глупости, приятные Церкви. Но вам предстоит плавание, и я хочу рассказать тебе про звезды, на которые нужно ориентироваться при ясном небе. Уже сейчас можно сказать, что Полярная звезда всегда должна быть от вас справа.

— Почему ты не едешь с нами? Ты бы помог нам читать карту неба. Ты многие годы изучал его.

— Я уже говорил, что думаю по этому поводу, — ответил Франц Эккарт, качая головой.

— Значит, ты не советуешь мне ехать?

— Вовсе нет. Это путешествие поможет тебе узнать одну полезную вещь: любое знание и любая власть относительны.

Деодат явно не понял, и Франц Эккарт снизошел до объяснения:

— Ты откроешь, прежде всего, что мы знаем о нашей планете не все, хотя авторитетные источники убеждают нас в обратном. Это будет урок свободы выбора. Ты увидишь также, что есть много земель, где наши короли и епископы не имеют никакой власти. Само имя Людовика Двенадцатого там неведомо. И это еще один важный урок.

Деодат задумался.

— Откуда у тебя такая уверенность? И такая власть? — спросил он, помолчав.

— Разве у меня есть власть? — с улыбкой возразил Франц Эккарт. — В любом случае я стараюсь использовать ее как можно меньше, если только речь не идет обо мне самом.

— Начиная с Жанны и кончая детьми все преклоняются перед тобой.

— Я только и делаю, что размышляю, с самых ранних лет.

— И к чему ты пришел?

— К тому, что я знаю очень мало.

Зима оказалась жестокой и для военных операций. Людовик XII захватил Миланское герцогство очень легко, обеспечив себе прикрытие с помощью дипломатических союзов и полностью, сверху донизу, перетряхнув армию. Но легкость эта оказалась обманчивой: вскоре король узнал, что Лодовико Сфорца, герцог и владыка Милана, вернул себе город. Маршалу Тривульцио, назначенному военным губернатором, пришлось капитулировать.

Все предстояло начинать заново. Дорогу в Неаполь, который был второй целью короля, занесло снегом.

Новый источник тревог для Деодата: сможет ли Феррандо приехать? Да и жив ли он? Возможно, французские войска вырезали все население? Ибо до Страсбурга доходили слухи о зверствах, учиненных армией Людовика. Неужели судьба будет по-прежнему расставлять свои ловушки? Однако через несколько дней Деодат получил от Феррандо письмо о том, что он вместе с женой и детьми укрылся в Женеве. Он обещал, что приедет в Лиссабон в условленное время.

В одно январское утро Жанне вдруг опостылели холод и суета в связи с предстоящим отъездом Деодата и Жака Адальберта: она решила отказаться от преимуществ свободного имперского города и уехать в Анжер. Осень жизни уже наступила — к чему терпеть еще и безжалостную зиму, выдуманную палачами испанской инквизиции. Ведь в Страсбурге она застряла только ради Франсуа. Теперь, когда он женат и вновь стал отцом, ей захотелось еще раз ощутить радость существования. Она вопросительно взглянула на Франца Эккарта. Тот улыбнулся ей.

— Ты же знаешь, я последую за тобой куда угодно, — сказал он.