Цветы на болоте - страница 21
— Глупая ты моя! Да ить с кем не случись-то, а? Оказия твоя нечаянная, с любым, ох-хо-ох! Так? Ай нет? Чего молчишь, кулема?
Улита в Ягушкиных коленях слезами заливается.
— Ты, Улитк, вон с того ведерка тряпицу скинь, да смотри не урони! Не наделай бед-то, не то хворостиной вдругорядь настигну…
Сняла Улита тряпицу с ведерка и… кинулась на шею Ягушке!
— Бабанька! Наварила, родненькая! Ой, бабанька!
— Нешто тебя ждать! Шлендаешь где ни то. Подружки твои спят у себя в гнездышках, одна ты по людям тревожишься… Ничего, девонька, придет весна, покропим мы с тобой с ведра травкиным настоем на кувшинки-то, пораспустятся они, закачаются под ветерком, а в нужный час и выйдут с них кикиморушки! Ан, нас и опять много!
— Бабанька, а и где ты травку-то взяла, а? Мы ж всю запарили?
— К сеструньке на Самохинские болота посылала, где ж. Лешенька сходил, поворчал, поворчал, а все ж таки сходил. — Нетопырь совсем ополоумел, слышь-нет? Клюку мою уволок, ступу чуть не разбил! Над городом летать удумал, ну, бес, ну, пралик его изломай! Уж я смеялась, как мне Лешенька газетку «Труд» подсунул… Ой, не могу, Улитк! Они там про «НЛО» какое-то удумали! Охти мне… Мол, с космоса это… Ну я его, Нетопыря, потом и ругала-корила! Ничего, девонька, ничего! Станем скоро по ягоды ходить, песни петь, плясать. Да… А от людей беда. По неразумению мир в великую трату вгоняют. Чего не поймут, на то кидаются, портить норовят… Нет чтобы поверить, есть — и все. Так пощупать, разобрать хочется, а для того голову иметь надо. Сук-то для чего под собой рубить? Ин реки вспять удумали повернуть. Потом что? Не сей момент, а через двести лет, через триста? Это ж мор великий настанет! Не пришел, нет, не пришел срок с ними «Мудрой книгой» делиться…
— Бабанька, у них своя есть, «Красная книга» называется.
— Вот я тебе, срамница! Не моги слово мерзопакостное говорить! Ее надо «Поминальной» звать! Тьфу! Это мыслимо ли! В заслугу себе таку пакость сотворить! Сничтожить сперва, потом, значица, пересчет сничтоженному вести! Да за одну ее можно… Слышь, девонька, Демид-убивец сюда бредет!
— Страшно мне, бабанька, ой, боюсь его!
— Не боись, девонька, не голоси, не надоть. Наперерез, навстречь ему пойду. Лешеньку возьму, он шутковать горазд. Ничё, пусть промнется, а то все бока отлежал. И слушай-ка, чего скажу тебе… Случай что, так ты на Площихинские болота народец выводи, поняла? К дальней моей сеструньке, она добрая, мы с ней, как два яичка от одной курочки. Здесь без меня…
— Бабанька, не ходи, боюсь я!
— Цыть, куга зеленая! Дай молвлю! Здесь без меня не живите, вас людишки потравят, недаром энти, еологи, ковырялись тут, чую — примутся они за нас. А Мария твоя родит, я в «Книге» видала. Хорошую девульку родит, а назовут по тебе, Улитой. Пойду-ка я, еще Лешеньку будить надо…
Ягушка остановилась, раздумывая…
— А и то, Нетопыря-ирода возьму, пусть у Демида-убивца перед глазами поскачет, попревращается, а то скушно ему, а? Ну, фулиган-то, ну, охальник!
— Не усну я, бабанька, тебя ждать буду.
— А и жди. Приду, мы отвару попьем, продрогну по холоду! Жди…
Снег густо валит. Руку протянутую не видать! Демид в пелену снега вглядывается — нет тропы! Замаячило что-то впереди. Демид с плеча ружье дернул, курками щелк-щелк! Вдруг виски заломило, спасу нет, Демид остановился, головой трясет, трудно вперед всматривается.
«Направо… направо» — в мозгу четко так. Демид удивленно к себе прислушался — это еще что?
Словно командует им кто. Ну что ж, направо — так направо. Может, и есть он, болотный бог-куличок? Укажет дорогу правильную, хотя Демид и сам не промах, здешние места хорошо высмотрел.
Впереди огни замерцали. Это не «человечий огонь», знает Демид, это газ светится. И зимой кое-где не мерзнет проклятое болото. В таком огне холод, тепла в нем и не бывает, одна видимость.
«Иди, Демид-убивец, иди. Куда ни свернешь, а все равно тебе гибель выйдет! Будя, потоптал землю-матушку, натерпелась она от тебя кровавого…» — в самой середке головы голос возник. Встал Демид и замер, в кочку врос. Слушает:
— Куда ни пойдешь, никуда не придешь… Вокруг человеки, а ты хуже слизняка, мокрицы гаже! Одно слово — гнида…