Цветы в легендах и преданиях - страница 7

Из персидских поэтов особенно воспевал розу знаменитый Хафиз, в память чего он даже погребен в местечке Кессер, представляющем самый обширный на всем свете сад роз.

От персов благоговение и любовь к розе перешли и к туркам или, лучше сказать, ко всем магометанам, которые, согласно Корану, верят, что белая роза выросла из капель пота Магомета при ночном его восхождении на небо. Поэтому они приписывают ей очистительную силу, и ни один магометанин не только не позволит себе наступить ногой на розу, но даже если бы ему пришлось увидеть валяющийся на земле лепесток ее, тотчас же его подымет и бережно положит на чистое место.

Вследствие этого, вероятно, очистительную силу приписывают они и приготовленной из нее розовой воде, и султан Саладдин, как известно, снова отняв у христиан в 1189 году Иерусалим, вступил в превращенную крестоносцами в церковь мечеть Омара не ранее, как обмыв весь пол, все стены ее и даже скалы, на которых она была построена, розовой водой. О том, сколько было потрачено этой воды, можно судить отчасти уже по тому, что для перевозки ее потребовалось более 500 верблюдов.

Так же поступил и Магомет II с храмом св. Софии после взятия им Константинополя в 1453 году. Прежде чем превратить этот чудный храм в мечеть, он велел его весь снизу доверху вымыть розовой водой.

Розой увлекался, говорят, даже и великий Конфуций, посвящая свою поэзию ее красоте и запаху и воспевая ее как царицу цветов. Говорят также, что из 18.000 томов, составляющих библиотеку китайского императора, более 500 трактуют только о розе и что в императорских садах она растет в таком количестве, что цветы ее дают ежегодно более нежели на 50.000 франков эссенций.

Интересное применение имеют еще в Турции лепестки роз, особенно же розовых. В них обертывают или, лучше сказать, ими осыпают в сералях новорожденных, и только за неимением их употребляют для этой цели напоминающий их своим цветом розово-красный газ, который вследствие этого, как известно, ежегодно выписывают в Турцию и Египет целыми тысячами аршин.

Знали ли древние евреи розу — вопрос спорный. Некоторые ученые находят, что встречающееся в Библии еврейское слово «шошам», переведенное Лютером как «роза», обозначает не розу, а красную лилию. С другой же стороны, по Талмуду, красная роза выросла из безвинно пролитой крови Авеля и потому должна служить украшением каждой еврейской невесты в день свадьбы. Скорее всего, однако, евреи ознакомились с ней лишь по возвращении своем из Египта, который, в свою очередь, ознакомился с ней не ранее VII столетия до н.э., так как до этого времени изображение ее не встречается ни на одном из египетских памятников, ни в одном из папирусов.

Что же касается до известного романа знатока египетской жизни Эберса «Уарда» (Роза), где этим именем названа героиня древнеегипетского романа, то это, по-видимому, просто увлечение почтенного египтолога.

В VII же столетии, во времена Птолемеев, своими чудными розами стало славиться в Египте местечко Арсиное, где из них даже готовили розовую воду, и знаменитая египетская царица Клеопатра, принимая у себя Марка Антония, велит покрыть весь пол залы, где должен был происходить в его честь пир, слоем около пол-аршина вышины (в 1 локоть) розовых лепестков. Слой этот представлял мягкий ковер и, чтобы по нему удобно было ходить, был покрыт мелкой шелковой сеткой. Одно это украшение обошлось в полтора таланта серебра, т.е. более чем в 2.000 рублей.

Розовые же лепестки, как рассказывает Плиний, сыграли немаловажную роль и в дальнейшей жизни Клеопатры — они помогли ей убедить подозрительного Марка Антония в искренности ее любви.

Во время дружеских пиршеств, как известно, было в обычае у римлян бросать в вино лепестки из своих венков н вместе с вином выпивать их в знак расположения к тому, кто их бросил. Когда Антоний сделался крайне подозрителен и до того проникся мыслью о вероломстве Клеопатры, что заставлял пробовать все кушанья своего слугу, то последняя, чтобы успокоить его, сделала следующее.

Она приказала опрыскать сильным ядом розы своего венка, и когда Антоний, в минуту опьянения, клялся ей в своей любви, осыпал розы с ее венка в свою чашу с вином и хотел ее выпить, то она, вырвав спешно у него из рук ее, сказала: «Посмотри, дорогой Антоний, как мне легко было бы от тебя избавиться, если бы только я могла без тебя жить!» И, велев привести осужденного на смерть невольника, приказала ему выпить чашу Антония.