Далекое и близкое, старое и новое - страница 14

Один офицер в 11-м полку привез из отпуска красавицу жену, позвал вестового по какому-то делу и потом, наедине, спросил его, понравилась ли ему его жена. «Нет, глаза большой, большой». Это вкус калмык. У них, почти у всех, глаза щелочками.

Когда мне исполнилось 8 лет, меня отвезли учиться в станицу Великокняжескую в пятидесяти верстах от нашего зимовника. Жил я там в семье судебного следователя и ходил в частную школу учителя Жаркова. Я страшно скучал по домашним и по зимовнику, когда как-то приехал в станицу Буюндук с «гостинцами» от мамы, я этому калмыку обрадовался, как родному. Учитель Жарков был запойный пьяница, и иногда по неделям не было уроков. Придут ученики, а некоторые и жили у него, и им говорят: «Николай Кузьмич еще болен».

В девять лет меня отвезли в Новочеркасск, в ста верстах от зимовника, к учителю Дмитрию Андреевичу Неволину, который должен был подготовить меня к экзамену в кадетский корпус. Он был учителем приходского училища, но со мной занимался отдельно и только иногда звал меня писать диктовку с учениками.

О Дмитрии Андреевиче остались у меня самые лучшие воспоминания. Жил у Неволиных, как в родной семье. Хорошо меня кормили и заботились обо мне. У них был прелестный мальчик – не помню, как его звали.

В 1890 году я поступил в Донской кадетский корпус^>27 в Новочеркасске, который позже, когда я был уже офицером, был переименован в Донской Императора Александра III кадетский корпус и на погонах кадет, вместо букв «Д.К.», была буква «А» с цифрой «три» под ней. Пока были буквы «Д.К.», гимназисты и реалисты читали их вместо «Донской кадет» – «Дохлая крыса».

В 1890 году в корпус было подано много прошений, но после тщательного медицинского осмотра допущено было к вступительному экзамену четыреста с лишним мальчиков. Принято было 60, я выдержал экзамен четвертым и был зачислен в первый класс, в первое отделение.

В здании корпуса было три этажа, и построен он был в виде буквы «Ш». В первом этаже помещалась 3-я сотня – младший возраст, во втором 2-я сотня – средний возраст и в верхнем этаже – 1-я сотня, старшие классы. Классы помещались в том же этаже, где были спальни. Классы были большие, светлые, теплые. В корпусе было паровое отопление.

Вдоль всех классов была большая длинная комната, куда кадеты выходили во время перемен. В этой же комнате стоял большой образ в киоте, а в конце комнаты была лестница и турник. В этой же комнате часто происходили строевые занятия.

Спальни были большие – на 150 кроватей. У каждой кровати тумбочка и в ногах табуретка. В начале дортуара – комната для дежурного воспитателя.

В нижнем этаже был гимнастический зал и рядом с ним фронтовый зал, в котором были спевки хора и уроки музыки на всех инструментах – духовых и струнных. Рояли стояли в других комнатах.

Во втором этаже, кроме классов и спальни, была учительская комната, физический кабинет и большая столовая, в которой обедали одновременно все кадеты корпуса – около 450 человек.

Три дежурных воспитателя всегда обедали одновременно с кадетами, и присутствовал всегда один из командиров сотен.

Из столовой был вход в церковь, и часть посторонней публики, не помещавшейся в церкви во время богослужений, стояла в столовой. Церковь была очень уютная, с мраморным иконостасом. Были красивые образа.

Выше столовой, на третьем этаже, был большой Сборный зал, в котором устраивались парады, концерты, балы. Там же были уроки танцев и занятия с пиками. Из Сборного зала был вход на хоры церкви, и через эти хоры надо было идти в лазарет, под лазаретом была квартира директора корпуса. Командиры сотен жили недалеко от спален, а все преподаватели и воспитатели жили на частных квартирах.

Перед зданием корпуса был огромный плац с аллеями по краям и в середине. На этом плацу производились парады, устраивались Олимпийские игры и прочее.

С другой стороны здания был парк, в котором размещалось помещение для шелковичных червей. На царских вратах нашей церкви была занавесь из собственного шелка.

Недалеко от парка была запущенная Краснокуцкая роща. Прогулка в эту рощу была для нас праздником, но водили туда очень редко, так как на эту прогулку надо было потерять много времени, а его не было. Вся жизнь шла строго по расписанию, и пропускать уроки, конечно, было невозможно, я был в Краснокуцкой роще за семь лет обучения в корпусе только два раза.