Далекое путешествие - страница 7
— Можно! Такого можно везти! — закричал Вова. Он поднял голову, он смотрел в глаза Нине Павловне и очень боялся, что его не возьмут.
— Вова мне сегодня длинную железку дал, — сказал Шурик.
— Он всегда всё даёт, — послышался голос Наденьки.
— Скорей говори, что ты больше не будешь попадать под машину, — посоветовал Вадик.
Вова смотрел на Нину Павловну полными слёз глазами и молчал.
Ребята всполошились:
— Багаж повезли на поезд! Наверно, уже прицепили паровоз! Скорей говори, что не будешь!
Вова всхлипнул и пробормотал:
— Бше-нь-буду!
— Я ничего не поняла, — покачала головой Нина Павловна.
— Говори медленней, тогда будет быстрей, — шепнула Вове Таня.
И Вова повторил как можно медленнее:
— Больше не буду, простите скорей!
— Пожалуйста, — подсказали ребята.
— Пожалуйста! — всхлипнул Вова.
Нина Павловна взяла его за руку, и все пошли в детский сад.
Ребята успели пообедать и посидеть во дворе со своими родителями.
С вокзала вернулся Наденькин папа.
— Всё в порядке, — сказал он Елене Андреевне. — Багаж сдан. Вот квитанции.
— Спасибо. Теперь отдохните, посидите с Наденькой. Она вас ждёт.
Наденька, увидев своего папу, подошла и бочком прижалась к нему. Мамы у Наденьки нет.
[текст утрачен]
Путешествие начинается
[текст утрачен]
…подпевать:
Раздался свисток. Паровоз выпустил струю пара, завертел красными колёсами — и поезд тронулся.
Провожавшие бежали рядом с вагонами:
— Счастливого пути! Пишите!
Оркестр играл всё громче и веселей.
Старичок проводник на площадке последнего вагона держал жёлтый флажок и подпевал.
Начальник вокзала приложил руку к козырьку фуражки:
— Счастливого пути!
Но вот все стали отставать от вагонов. Поезд пошёл быстрей.
Путешествие началось.
Первая ночь в поезде
Удобно в новом вагоне.
Ребята погладили полки: просто удивительно, какие они гладкие, блестящие! А над полками сетки. Разделся — пожалуйста, складывай туда платье. Оделся — прихлопни сетку к стенке, чтоб не мешала. А коридор какой длинный! Через все отделения проходит. Станешь в один конец вагона — виден другой конец и дверь на площадку. А сколько лампочек под красивыми стеклянными колпаками, а круглых вентиляторов сколько в потолке!
Вот Нина Павловна покрутила вентилятор, он немножко отъехал от потолка и впустил свежий воздух в вагон.
Шурик долго стоял, подняв голову, и смотрел, как вентилятор устроен.
За окнами всё быстрее проплывали красные кирпичные склады, депо с широкими воротами и выпуклой крышей, в которых ремонтируют паровозы и вагоны. А вокруг еще были видны дома и заводы.
— Мы сколько едем, а еще виден Ленинград, — удивился Вадик. — Вот он какой большой!
— А сколько железных дорог! — крикнул Вова.
— С нашей стороны ещё больше, — сказала Таня. — На одной дороге в вагонах без стенок едут какие-то машины! И ещё на одной дороге едут.
Шурик бросился к окну:
— О-го, сколько везут из Ленинграда разных машин! Куда это, Нина Павловна?
— Мы три дня будем смотреть в окна и, наверно, узнаем, — сказала Нина Павловна. — А теперь мыться, ужинать и спать. Утром мы будем в Москве.
— Уже будем в Москве! — заорали ребята, да так, что пожилая проводница в берете заглянула в вагон и сказала:
— Будем в Москве; но зачем же так кричать? Москва крикунов не любит.
— Слышали? — спросила Нина Павловна. — Так вот, имейте это в виду. — И она повела ребят умываться.
Няни разостлали на столиках салфетки, расставили чашки с кефиром, тарелки с бутербродами; дети поужинали и легли спать.
По вагону прошла Елена Андреевна и остановилась возле Наденьки:
— Нравится тебе в поезде?
— Да.
— Удобно тебе лежать?
— Да.
— Ну, спокойной ночи. И вы ложитесь, Нина Павловна. Завтра в Москве у нас трудная пересадка.
Елена Андреевна ушла в вагон к малышам, Нина Павловна сняла белый халат, вынула заколки из тёмных волос и легла на верхнюю полку.
„Как мы в Москве через площадь на другой вокзал переберёмся? Там такое движение! Как мы на другой поезд пересядем? Родители не помогут, завод не поможет…“
Она лежала и думала. А в вагоне смолкли голоса. Ночная няня Маша ходила по коридору и гасила лампочки.
Все дети заснули. Нет, не все… Вот кто-то заворочался на нижней полке, позвал: „Мама!“ — и всхлипнул.