Данте. Преступление света - страница 72
Я и с тобой щедро поделюсь, если ты мне поможешь… Как тогда — при Кампальдино! — добавил он и хлопнул Данте по плечу, но тот раздраженно отбросил его руку.
— А кто теперь Первейший среди приверженцев любви?
— Очень долго им был наш друг Гвидо Кавальканти. Наверное, он был бы им и сейчас, не изгони ты его из Флоренции, — с кислой миной ответил Чекко. — А теперь командует кто-то еще поважнее. Больше я ничего не знаю, но в этом — уверен.
Данте сжал руками виски. Куски головоломки кружились у него в мозгу, как обезумевшие ночные бабочки вокруг огня.
— А еще я слышал, что они собираются отомстить за убийство императора, — добавил Чекко.
— За его убийство? — переспросил поэт, тут же вспомнив слова Бернардо. — Значит, и приверженцы думают, что императора убили?
— У нас говорят о яде и о лекаре императора.
— А как этот лекарь умудрился отравить императора?
— А вот этого никто не знает, — пожал плечами Чекко.
Данте поморщился. Опять никто ничего не может объяснить!
Секретарь городской управы проживал в одном из них в начале Рыночной улицы. Его контора находилась на втором этаже. На первом же хранились городские архивы. Там покоились связки актов и указов, а также протоколы бесчисленных совещаний.
— Здравствуйте, мессир Дуччо! — приветствовал секретаря Данте.
Бросившийся ему навстречу лысый человечек почтительно поклонился и отложил в сторону пачку листов, которые подшивал.
— Чем могу служить?
— Вы знаете все, что творится в этом городе. Кто продает, а кто покупает, как и чем занимается.
Секретарь с довольным видом зажмурился и ухмыльнулся.
— Вы любезно преувеличиваете мою осведомленность. Гильдии с их системой регистров гораздо осведомленнее меня. Хотя я, конечно, и фиксирую в общих чертах все происходящее… Так я помогаю взимать налоги, — подмигнув поэту, пояснил Дуччо. — Ведь торговцы только и думают о том, как бы уклониться от их уплаты.
Оглядевшись по сторонам, Данте убедился в том, что комната секретаря обставлена очень скромно странной мебелью совершенно непонятного происхождения. В качестве письменного стола Дуччо, использовал переделанный церковный пюпитр. Стулья в комнате тоже были совершенно разношерстные. И эти скромные помещения хранили в себе память обо всем происходившем во Флоренции.
— Что вам известно, мессир Дуччо, о некоем ученом по имени Арриго из Ези, с некоторых пор проживающем у нас в городе?
Секретарь закатил глаза с таким видом, словно узрел на потолке нечто невероятно интересное. Потом он зажмурился и стал повторять одними губами имя философа. Поэту показалось, что Дуччо мысленно листает страницы хранящегося у него в голове архива.
— Арриго из Ези. Да. Он философ, — через некоторое время пробормотал секретарь, — и не очень давно прибыл к нам со стороны Франции. У него с собой почти ничего не было, и он заплатил лишь маленькую пошлину за имевшиеся при нем книги и писчую бумагу. Он попросился в приют доминиканцев при церкви Санта Мария Новелла. Взамен он время от времени дает уроки в доминиканской школе.
— Вы уверены, что у него с собой больше ничего не было? Никаких ценностей?
Дуччо снова зажмурился:
— У него была при себе одна странная штуковина. Сборщики налогов никак не могли понять, какой пошлиной она облагается, и пришли ко мне за советом. При философе находился ящик с каким-то колесом и маленькими стеклянными предметами.
— Что-что?! — воскликнул Данте.
— У него было деревянное колесо. По крайней мере, так мне описал этот предмет начальник караула. А точнее, не совсем колесо… Постойте-ка! — хлопнув себя ладонью по лбу воскликнул секретарь и стар рыться в пачке бумаг у себя на столе.
— Смотрите! — проговорил он, вытащив из пачки один лист. — У меня ничего не пропадет. Вот донесение стражи с описанием непонятного предмета!