Дар божий. Соперницы - страница 9

Вороновский чувствовал себя человеком, оказавшимся на солнечной поляне в последние тёплые сентябрьские деньки. Он ловил эти слабые солнечные лучи ускользающего тепла, надеясь на продолжение лета и в душе понимая, что нельзя вернуть невозвратимое. Иногда бывает так, что эти крошечные подарки бабьего лета становятся во сто крат дороже щедрой июльской палящей жары.

В комнате был полумрак, горело только бра, прикрученное над креслом. В углу, около телевизора, стояла полностью наряженная новогодняя ёлка, под потолком висели разноцветные блестящие полоски мишуры. Все дожди ребята соединили в одну длинную цепочку, которую протянули, хаотично зацепляя за все предметы, находящиеся в комнате. Блестящие полоски, идущие из угла в угол, перекрещивались под потолком самым неимоверным образом, сплетаясь в блестящий шатёр звёздного неба. На пересечениях сверкающих гирлянд мальчишки прикрепили ёлочные шары, зацепив их скрепками. На оконном карнизе висела музыкальная цепочка мелких лампочек, которая могла мигать цветными огоньками в такт повторяющейся известной рождественской песенке.

Вороновский включил музыкальную гирлянду и погасил бра. Комната стала напоминать пещеру Аладдина, усыпанную блеском золота и драгоценных огней. Подойдя обратно к Маришке, он сел рядом с ней на диване и, не переставая смотреть в её блестящие глаза, начал не спеша, наслаждаясь каждым мигом, расстёгивать на ней мелкие пуговки блузки. Наверное, посадить их в таком количестве всего на одну кофточку придумал или очень большой шутник, или мужененавистник — кто-то из двух. Пуговки были маленькими и кругленькими, они выскальзывали из пальцев, не желая расставаться с петельками.

— Как ты со всем этим справляешься, ума не приложу, — прошептал со смехом Лёвушка. — Сколько же вы, женщины, сами себе придумываете лишней заботы!

— Во-первых, милый, совсем не факт, что эту модель придумала женщина, а во-вторых, если бы я расстёгивала все эти бусинки каждый раз, когда влезаю или вылезаю из блузки, у меня бы не хватило времени ни на что. Всё гораздо проще, — прошептала она, увидев вопросительный взгляд мужа, — я снимаю и надеваю её через голову, не расстёгивая.

— Ах ты, коварная женщина, что же ты не сказала мне об этом сразу? — прищурил глаза Лев.

— Потому что тебе важен результат, а мне приятен сам процесс, — заявила нисколько не смутившаяся Маришка.

Вороновский уже заканчивал своё увлекательное занятие, когда зазвенела телефонная трубка.

— Очень вовремя, — изрёк он, — я несказанно рад вашему звонку. Как же я, старый дурень, позабыл его отключить? Не будем брать, потому что никого нет дома, а кто есть, тот давно крепко спит, правда? — посовещался он с Маришкой.

— А если что-то важное? — предположила она.

— Всё самое важное находится у меня в руках и ещё там, за стенкой, — сказал он и уткнулся в бархатное плечо Маришки.

Телефон продолжал настырно дребезжать, выводя птичьи рулады.

— Любой человек, поняв, что трубку не берут, давно бы прекратил нарушать покой мирных граждан. Этот же либо настырный, либо попросту нетактичный, — резюмировал он, с досадой глядя на не прекращающую пищать трубку.

— Возможно, это звонит тот, кому необходимо нас услышать, такое тоже может быть, — сказала Марина. — Лёвушка, ты возьми, на всякий случай, трубку, а то ведь потом сам будешь голову ломать, кто звонил.

— В следующий раз я его заранее выключу, за три дня вперёд, — обиделся на телефон Лев, но трубку всё же снял.

— Алло! — несколько недружелюбно произнёс он, но, услышав голос на другом конце трубки, тут же сменил интонацию.

— Лёвушка, это ты? — Голос женщины звучал то ли расстроенно, то ли просто была плохая слышимость в трубке.

— Я, Верочка Семёновна, здравствуйте.

— Лёвушка, я звоню вам не из дома. Мы с Юрой в больнице.

— В какой больнице? — опешил Лев. — Что случилось?

— Не перебивай меня, у нас очень мало времени. Юру забрали несколько часов назад с сердцем по «скорой», по дороге врачи сумели вытащить его из состояния клинической смерти, но дела его очень плохи, говорят… — Она не удержалась и хлюпнула носом в трубку.