Дар милосердия - страница 11

— Мало ли что… — Он включил видеофон.

Мелькнув полосами, экран высветил юное лицо оператора.

— Что слышно от второй группы? — спросил Ральф.

— Пока ничего, сэр, но скоро ожидаем.

— Хотелось бы верить! И так опаздывают дальше некуда.

— По графику у них в запасе еще два часа, сэр.

— На их месте я бы поторопился! Они хоть помнят, что должны забрать двух пассажиров?

— Не беспокойтесь, сэр. Первый экипаж им сообщил.

— Кстати, что это за кошмарная планета?

— Уолден[2], сэр.

— Уолден? Наверное, названа в честь первооткрывателя.

— Не знаю, сэр. Название очень старое, времен Первой экспансии, когда планета была еще населена, до Великой галактической миграции.

— Ладно, неважно. Сообщите, как только корабль выйдет на связь.

— Разумеется, сэр.

Экран погас. Ральф взял со стола журнал, полистал и швырнул обратно. Нервно закурил:

— Давно бы уже могли быть дома.

Не получив ответа, он обернулся. Дебора свернулась калачиком в кресле и сидела, уткнувшись носом в оконное стекло, запотевшее от ее дыхания. Снег шел и шел, за полупрозрачной шевелящейся завесой проступала темная синева леса.

— Да что с тобой, Деб, тебе как будто все равно!

Она медленно оторвалась от окна и странно взглянула на мужа.

— Ральф, а что, если корабль не прилетит?

— Глупости! Прилетит, конечно!

— Ну а вдруг? И мы останемся тут на несколько дней или даже на неделю? Вдвоем на маленькой станции, где ни забот ни хлопот. И будем только есть, спать и разговаривать. Ты да я, и больше никого, одни в целом мире…

— Дебора, очнись! Завтра вечером мне нужно быть на Совете директоров. Все ждут моего отчета о командировке!

— Но ты же не виноват. Уверена, они войдут в положение.

— Как ты не понимаешь, я непременно должен там быть!

— Но…

— Нас просто обязаны забрать!

— Успокойся, милый. Раз обязаны — значит, заберут.

— Я совершенно спокоен!

— Да, конечно. Разве можно сомневаться в нашем космическом транспорте. Скорей усомнишься в равновесии Вселенной!

— Твоя ирония неуместна.

— Пусть так. Что-то мы засиделись. Давай выйдем навстречу кораблю.

— В такой снег?

— И что? Подумаешь, снег. Зато без нас не улетят.

Он взглянул на часы:

— Это не лезет ни в какие рамки… Ладно, собирайся.

Они натянули белые комбинезоны с меховыми капюшонами. Ральф подхватил чемодан.

— Не проще ли потом забрать? — спросила Дебора.

— Ноги тут моей больше не будет, — буркнул он.

Снег сыпал в лицо, острыми иглами впивался в кожу и таял, стекая ледяными ручейками по щекам. Повернувшись спиной к ветру, они укрылись за углом дома. Слева и справа тянулся лес. Склон холма уходил вниз к белеющему пятачку космодрома. В закатных сумерках проступали очертания стальной башни, почти неотличимой от окружающих деревьев. Лишь уютный свет в окошке выдавал ее истинную природу.

У Деборы перехватило дух.

— Как красиво!

— И чего тебе не сиделось в тепле? — клацал зубами Ральф. — Так и окоченеть недолго.

— Ничего страшного, такая красота не может навредить. — Вместе со словами изо рта вырывался пар. — Разве не чудесно жить на лоне природы, а не в лабиринте галерей, коридоров и искусственных парков! — мечтательно произнесла Дебора. — Сколько можно смотреть на фальшивые окна с их бесконечным летом. Хоть бы вид иногда меняли!

— Не любишь солнце? Другие не жалуются.

— Все хорошо в меру! Особенно если помнишь, что это чужое солнце, которое сияет на дикой планете за много световых лет, а у нас за окном только уродливый ящик с серебряными трубками и медными проводами.

— Под куполом иначе нельзя, а в центре галактики слишком много звезд, и их излучение…

— Хоть бы подключили еще три планеты, тогда кроме лета у нас появились бы осень, зима и весна.

— Дебора, не говори глупостей! Летняя погода составляет психологическую основу нашей цивилизации. Под солнцем люди счастливы, жизнерадостны, у них повышается трудоспособность…

— У моего отца были настоящие окна! Осенью по стеклу барабанил дождь. Шагнешь за порог и чувствуешь его вкус. Только ничего нет лучше зимы, когда привычный мир превращается в настоящее снежное царство. На деревьях лежат снежные шапки, точь-в-точь как сейчас, стволы тонут в сугробах, и, если у тебя есть любимое дерево, где знакома каждая веточка, каждая трещинка на коре, тогда можно понять, сколько снега намело…