Дед с другой планеты - страница 5

   - Да ясно, ясно. - Усердно и в то же время язвительно закивал Андрей, а затем улыбнулся в спину деду. - Больше пока и не надо.

   Андрею Самогонкину было двадцать семь. Когда-то он "точно знал, чего хочет", как принято выражаться у этих сосредоточенных на своих усилиях и цели так называемых хипстерах. Живя в городе и учась на бухгалтера, Андрей частенько задумывался о том, что разнося "цифры по полочкам", ты получаешь бесплатный билет в непревзойденное будущее. Но, как выяснилось чуть позже, цифры - не главное в жизни человека. Не они делают в нашей жизни погоду: если бы, как говорится в той поговорке (...надо прежде всего математику знать...), все в жизни решала математика, то мир бы уже давно был изменен в самую что ни есть лучшую сторону математиками, программистами и т.д. И тогда бы благодаря этим гениям, мы бы жили припеваючи и ни о чем не думая. Но, к сожалению, есть и другое, что делает "погоду" в жизни человека. Например, любовь. Кому она нужна эта любовь? Всем, как ни странно. Кто от нее страдает? Опять, как ни странно, все и каждый. Если бы любовь была пусть такой же сложной, как, например, математика, но в то же время и такой же разрешимой штукой, мир был бы намного привлекательнее. Честно. Однако, как ни крути, любовь является насколько сложным явлением, настолько же и не поддающейся разрешению штукой. И от этого никуда не деться; это можно лишь принять и больше ничего.

   Андрей Самогонкин выучился на бухгалтера. Как и все нормальные парни, он встретил свою настоящую любовь. Не такую повседневную любовь, как "потрахались, а дальше видно будет. Может, разбежимся", а любовь настоящую. Как говорится, любовь на всю жизнь, до крови и слез... Но эта любовь оказалась неподвластной, эгоистичной и неразрешимой математической формулой, что не могло не оставить дилемм, горького следа на сердце, а также... просто, черт побери, взять и не сбить тебя с этого гребаного правильного курса. Андрей никогда не считал себя правильным и заслуживающим как никто другой похвалы мальчиком, хотя его родители чересчур его баловали. "Конечно, жизнь преподносит тебе самые суровые испытания", - говорил Андрей, - "но есть такие испытания, попытаться преодолеть которые значит убить себя положительного. Почему? Потому что само преодоление подобного испытания - это своего рода ластик. Ластик, навязчиво и бесповоротно вытирающий тебя, все светлое, что в тебе есть и радикально тебя перестраивающий непонятно подо что. И почему-то с этим ты ничего не можешь сделать, как бы ты ни старался и как бы кто из "умных" и "всезнающих" окружающих тебя интеллектуалов ни пытался опускать на тебя свои безукоризненно правильные советы и реконструировать своими сраными напутствиями твою "загубленную тобою же" личность.

   Загубленную, сука, тобою же...

   Андрей продолжал попытки добиваться своего счастья. Он пытался назначить ЕЙ свидание, пытался привлечь ЕЕ внимание, пытался... черт побери, просто проводить ЕЕ до дома, чтобы по дороге просто взять и подержать ее за руку. Но нет, ничего из этого не выходило. Жизнь и судьба непреклонны, а вокруг, б.., сплошные советы и напутствия "умудренных жизнью интеллектуалов" мол "это не твоя вторая половинка, она не для тебя создана" и прочее дерьмо. Исчерпывающей точкой, заставившей Андрея послать этот чересчур правильный мир в п... туда, в общем, где не светит солнце, стал ясный и четкий ответ от возлюбленной. В один прекрасный день Андрей подошел и прямо сказал ЕЙ:

"Ты прекрасна, словно роза -

Алые губы - лепестки.

Твоя улыбка исцеляет

От злой печали и тоски.

Глаза твои, как будто звезды -

И лучезарны, и чисты,

Исполнены природным пленом

С ума сводящей красоты...

Ты прекрасна, словно солнце,

Что дарит всем тепло и свет.

Твоя прелестность не померкнет

И по прошествии ста лет.

Волос твоих нежнейший шелк

В груди волненье разжигает,

И стати, грации магнит