Дедушки с гитарой 2 - страница 52
Корреспондент «МК» все-таки повернулся к Семену, но сказал не столько ему, сколько хозяину кабинета.
— Да какие они студенты? Они ещё вчерашние школьники. А что такое уроки «Обществоведения» в школах я неплохо представляю. У них в головах могут задержаться парочка цитат из Ленина, но никак не больше. А один из них цитирует такое, словно учился в «Институте Марксизма-Ленинизма». Они ведь, насколько я понимаю, с комсомолом свою жизнь связывать не планировали?
Говоривший вопросительно посмотрел на Первого Секретаря.
— Ты имеешь ввиду строить там карьеру? — Тяжельников назвал все своими именами. — Вроде бы нет.
— Ну так вот. А темой они владеют получше, чем комсомольский актив его возраста. Кроме того, имеют вполне взрослые суждения по событиям в мире. Очень четко представляют, чего хотят добиться.
— И чего?
— Стать заметной величиной в музыкальном мире страны. В шутку говорили, что вроде бы и мира, но вот теперь я думаю, что может быть они вовсе и не шутили. Цель достойная…
Семен держал в руках чашку с чаем и слушал. Тяжельников посмотрел на него.
— А ты гармонист? Составил свое мнение? Как тебя, кстати, в деревне приняли?
Семен отставил чашку, положил кусок пряника.
— Нормально. Гармошка помогла. Деревенским, сказал, что решил отпуск тут провести, оделся попроще и сошёл за своего. Правда пришлось проставляться, чтоб совсем уж своим стать, но ничего. Печень выдержала. А что касается мнения… Если б вы ставили задачу конкретнее, то можно было бы смотреть на какие-то тонкости. А тут …
— Если б я знал, как её поставить, — перебил его Тяжельников, — то я бы и поставил. Точнее поставить задачу я просто не могу.
— Тогда так. Если совсем коротко — они другие.
— Давай-ка как старший товарищ. С примерами и объяснением.
— Хорошо. Я всегда считал, что сочинительство — это не простое дело. То одно в голову придет, то другое. Надо понять, что лучше… То есть сочинительство — это труд. А у них…
Он пожал плечами, не зная, как сказать, потом нашел-таки формулировку.
— У них — игра… Они сочинили песню легко и быстро…
Тяжельников осторожно возразил.
— Ну это еще ничего не говорит. Кто-то сочиняет тяжело и медленно, а кто-то — легко и быстро.
— Возможно… — согласился Семен. — Но меня удивило то, что они не только сочинили мелодию, они еще сумели представить песню как маленький спектакль… Вот это жест…
Он показал растопыренные пальцы над головой.
— …нужно было придумать и увидеть. А они её только вот что, можно сказать на моих глазах сочинили.
Он замолчал и с трудом закончил.
— Такое впечатление, что они уже видели исполнение кем-то этой песни и знали, что нужно делать, чтоб та стала лучше, а от чего-то нужно воздержаться.
— Это все?
— Нет. Время от времени они в разговорах между собой сбиваются на какой-то свой язык…
Сказав это, он взмахнул рукой, останавливая готовые сорваться с языка хозяина кабинета вопросы.
— Не язык, а… Употребляют какие-то выражение, понятные им двоим и не понятные никому другому…
— Жаргон? Как уголовники что ли?
— Да какие уголовники? Как люди с общей базой знаний. В отличии от той, которая есть у нас. У меня, во всяком случае. Какие-то профессиональные слова. Ну и, понятно, образованность выше школьной. Кто нынче из школьников объяснит, что такое «ноосфера»? Я и сам узнал про неё только после того, что в Советской Энциклопедии статью прочитал.
Тяжельников смотрел на тех, кого попросил разобраться в этой странной ситуации и понимал, что все более и боле запутывается. Сидевшие перед ним друзья хорошо чувствовали недосказанность, висевшую в этой комнате, но он и сам не знал больше, чем знали они.
Может быть только догадывался…
Невольно посмотрел на книги на полках. Теперь он точно знал, что там ответа на его вопрос не было. Ответ нужно было искать самому…
Неожиданно для самого себя он вдруг подумал:
«А может быть все-таки наоборот, наоборот? Распутывается. Если допустить, что все, о чем я не смею думать возможно, то все стает на свои места. Все объясняется».
— Значит, говорите, странные люди… — сказал он.
— Точнее не скажешь….
Под его взглядом Семен доел пряник и кивнул.