Дедушки с гитарой 2 - страница 7

— «Лесоповал»?

— И не только он. Насколько я помню он охотно ввязывается с авантюрами с мало известными исполнителями. Антонову помогал, Кузьмину… Апиной… Может, и мы ему подойдем. Он нам стихи, а мы — музыку…

— Всегда хотел спросить — как надо понимать слова «падшая звезда»? Это он о чем сочинил? Что имел ввиду?

— Если мы поспешим, то этот вопрос слушатели будут задавать тебе. Стихи-то пока только в твоей голове.

— А что он кроме шансона написал?

— Да много чего…

— Точно! Помните «Берегите женщин»? Ну фильм такой, помните? Там ведь все песни Антонов написал на его слова!

— А когда?

— В начале 80-х, насколько я помню.

Я с сожалением качнул головой.

— Это же почти десять лет тому вперед! Не рано? Поймут ли? Помните, что говорили о том, чтоб брать из середины 70-х?

— В запас возьмем. Запас плеча не тянет.

Когда мы уже вошли в метро и вышли на перрон он сказал:

— Нам системный подход нужен. Как бы там с Берлином не вышло, надо будет сдать экзамены и сесть как-нибудь всерьез в библиотеке, почитать стихи.

— Это еще зачем?

Толчки горячего воздуха из тоннеля говорили о приближающемся поезде. Наш поэт повернулся к нам.

— Вот ты сколько поэтов знаете?

— Двух, — ответил я — Тебя и Андрея Андреевича…

— Да я серьезно. Сколько поэтов песенников знаете, ну, из советских?

Мы с Сергеем задумались и начали вспоминать.

— Танич, Шаферан…

— Поперечный.

— Матусовский, Резник…

— Дербенев…

— Гладков!

— Добронравов.

Никита кивал. Когда мы остановились он заметил.

— Ну, Гладков, допустим, композитор, а не поэт. Ну, а вот все остальные, кроме Добронравова, могут стать предметом нашего приставного внимания.

— А чем тебе Добронравов не угодил?

— Ничем. Но давайте оставим его Пахмутовой. Эта пара и без нас хорошо справляются.

— Так ты что предлагаешь?

— Читаем их стихи и как только натыкаемся на что-то такое, что в будущем будет положено на музыку — берем на заметку или тут же перетаскиваем из будущего в настоящее. Вот это и будет нашим ключиком, чтоб войти в тот круг.

— По уже отработанной технологии?

— Разумеется. Технология доказала свою эффективность. Зачем что-то менять?

На лестничной площадке мы остановились. Никита только хотел нажать на кнопку звонка, как из-за красивой буковой панели доносились приглушенные звуки рояля и голоса.

— Нам точно туда?

— Точно, точно…

Рояль за дверью наигрывал что-то веселое и несколько человек не то пели, не то говорили.

— Говорил я вам, надо было раньше «рэп» патентовать, — сказал Никита. — Похоже мы с этим опоздали…

— Это не рэп. Тут, похоже, какая-то пьянка. Празднуют что-нибудь.

— Ага. «Последний звонок». Звони давай.

— Нет! Просто собрались деятели искусств и народные артисты, выпили и захотелось им развлечься… Вот нас и пригласили.

— А чего? Народные артисты — хорошая компания. Сейчас нам нальют… — Я потер ладошки. — И не «Агдам» какой-нибудь или «Три топора» меж двух кустов в крапиве, а что-нибудь благородное и на мягком диване.

— Ага, — поддержал меня Сергей. — Я рассчитываю, что со временем и мы сами войдем в эти ряды…

— Это если на равных, — так и не нажав на звонок сказал Никита. — А если нас как некие диковины ожидают? Типа обезьянок у шарманщиков? Начнут рассматривать и руками трогать.

— А потом какая-нибудь очень заслуженная артистка обратит внимание персонально на тебя… — я потыкал в Серегу пальцем, — и потащит в туалет.

Мой друг отрицательно покрутил головой.

— Нет уж. Теперь я сам всё будут делать. И хватать, и тащить.

— Ну вот и делай. Первым делом — звони давай. Ничего страшного с нами не произойдет. Даже если и так — посмотрят, потрогают, по удивляются и — все. Мы-то какими были талантливыми, такими и останемся.

— Так действительно думаешь, что нас туда позвали как забавных обезьянок?

— Да нет, — отмахнулся я. — Скорее, как «Чудо чудное или диво дивное». Молодые дарования. Это все нервные фантазии. Сейчас сразу все и узнаем…

Видя, что товарищи не решаются позвонить это сделал я. После звонка музыка в квартире смолкла и через пару секунд дверь распахнулась и на пороге появился… Кобзон. Он смотрел на нас, а мы — на него. Он — вопросительно, а мы — с радостным удивлением. До легенды можно было дотронутся рукой.