Дедюхино - страница 25
Да, крепкие и надёжные семьи складывались в Дедюхино.
Заготовки на зиму
Осенью попозднее работящая Пелагея Андреановна много заготавливала калины. Ведь мы, дедюхинцы, а может и все уральцы, очень любили калиновый кисель. От него исходил изумительный, притягательный и вкусный запах, который и сейчас вызывает у меня чувства тоски по такому забытому кушанью. Запах из окон и дверей дома, где готовился в русской печи калиновый кисель, разносился далеко по Никольщине.
Следует напомнить небольшую, но существенную деталь из жизни дедюхинцев. В настоящее время, живя в городских квартирах, мы лишены множества простых удобств. Хранить запасы картошки, овощей, заготовок ягод, грибов, условий нет. Взять уже помянутую калину, которую в сенях своих частных домов хранили навалом на потолках, а целые гроздья прямо с ветками подвешивали на гвоздях в чуланах (это специальные кладовые при домах в неотапливаемых сенях). Зимой, сколько нужно для киселька, приносили на кухню шматок замороженных веток с ягодами, очищали, мыли — вот и все хлопоты. Сразу ставили в корчаге томиться в русскую печь. Утром другого дня доставали готовый калиновый киселёк с неотразимым запахом и вкусом.
Во всех дедюхинских домах обязательно стояла русская печь. В холодные зимы, да и весной и осенью, в промозглую погоду — где ещё лучше можешь согреться и высушить одежду — рабочую гуньку, валенки или бурки, рукавички, как не на русской печи.
БУХГАЛТЕРСКИЕ БАЙКИ
Однажды в Госбанке
Когда я работала в Песчаном карьере треста «Кизелуголь», часто доводилось ездить по делам службы на лошадке с кучером Николаем Михайловичем Федосеевым. Вспоминаю такой случай: стою у окна к оператору банка, что на улице Березниковской, а Михалыч с плёткой в руках подходит ко мне и говорит: «Васильевна, оформляй чек, я был у Николы, узнал, что деньги нам дают». Никола — это Николай Андреевич Лучников, управляющий Березниковским Госбанком. А почему Николай Михайлович зашёл запросто к нему в кабинет? Николай Андреевич — уроженец Дедюхино, хотя, выучившись, давно уже перебрался в город, обзавёлся семьёй, жил недалеко от Госбанка. Отец его — Андрей Иванович Лучников, тучный грузный мужчина почтенного возраста. Дом его с усадьбой находился вблизи Камы и железнодорожных путей, ведущих к Сользаводу и песчаным карьерам.
Андрея Ивановича знали все жители Дедюхино. Он рано похоронил свою жену и любил поговорить с теми, кого встречал на улице. Нередко шутил с молодыми девушками: «Напрасно вы, девки, отказываетесь идти за меня замуж, мне ведь недолго жить осталось. Хозяйство у меня добротное: просторный, новый дом, во дворе все постройки для скота, баня, огород ухоженный». Посмеиваясь, говорил одной девчонке: «Останешься богатой вдовой, любой парень на тебя позарится».
Но не сумел Андрей Иванович уговорить ни одну девицу, так и прожил последние годы жизни одиноким, хотя сын Николай Андреевич забирал его часто в город.
Очередная поездка в Госбанк
В одной из поездок в Госбанк, на лошадке с неизменным кучером Николаем Михайловичем Федосеевым, произошёл такой нелепый случай. Дело было зимой 1951–1952 годов перед выборами в Верховный совет СССР. Зима снежная, все пути замело. Для чистки дороги направили бульдозер, но дороги-то, как таковой на самом деле не получилось. Дело в том, что от накатанных повозками и притоптанных ногами пешеходов дорог не осталось и следа, только огромные глыбы, пешком пробраться было очень трудно, а уж ехать на лошадке в кошовке одно мучение, кидает с одной стороны на другую. Передний путь, хотя и с трудом, но преодолели, доехали до банка. Я без задержки оформила все необходимые документы, получила наличные деньги для выплаты зарплаты труженикам карьера и поехали мы с Михайлычем из города до своей конторы в Никольщине.
Здесь надо немного пояснить. В настоящее время законодательством запрещено получать наличные деньги главному бухгалтеру предприятия, но в пятидесятые годы XX века такое разрешалось.
Итак, проехали мы Чуртанское шоссе, Содовый завод, Лёнву, подъезжаем к Дедюхино, и вдруг на очередном снежном ухабе как тряхнёт кошовку. Я вместе с тулупом (закрылась от холода) и портфелем, в котором были не только несколько документов, но и деньги, вывалилась из кошовки. Михайлович, сидевший на месте кучера в передней части кошовки, заметил потерю, наверно, только тогда, когда проехал несколько Дедюхинских улиц. Быстро развернулся и встретил меня, идущую в огромном тулупе поверх своего пальто с портфелем в руках (а портфель то с деньгами), когда я дошла уже до первой улицы.