Делай то, за чем пришел - страница 33

«Надо догнать, — думала Оля. — Не домой же к нему заходить. Сегодня последний день месяца, завтра он выставит итоговые отметки... Нужно догнать».

Она уже три вечера так вот ходила за ним и поворачивала обратно, когда дверь его квартиры закрывалась.

Глеб снимал комнату в квартире одноэтажного домика у бывшей преподавательницы физики, теперь пенсионерки, славной старушки Варвары Даниловны.

Придя к себе в «вигвам», как он называл свое жилье, Глеб переоделся, прошел на кухню и поставил на плитку кофейник. Возвратившись в комнату, стал отбирать с полок книги, с тем чтобы готовиться к завтрашним занятиям. Слышал, как позвонили у входной двери, как Варвара Даниловна пошла открывать.

— Глеб Устинович! — крикнула она немного погодя. — К вам пришли!..

Глеб выглянул в кухоньку — там стояла Астанина.

— Я к вам... Извините, но...

Варвара Даниловна выключила плитку, на которой уже закипал кофе, и деликатно ушла к себе в комнату.

— Входите... — Глеб впервые оказался перед своей студенткой в потертых домашних джинсах и в полинялой рубахе, у которой на груди не хватало пуговицы. Пуще того смущал некоторый беспорядок в «вигваме»... Однако деваться было некуда.

Вошли. Астанина застыла у дверей.

— Да вы садитесь, — спохватился он. — Нет, раньше дайте-ка ваше пальто. Сумку вот сюда.

Заставив ее снять пальто, усадил на единственный стул, бывший в его комнате, сам же сел на кровать, пряча под нее ноги в стоптанных домашних туфлях.

Астанина, не мигая, таращилась на полки с книгами. Потом кашлянула и спросила:

— Это все ваши книги?

— Мои, — улыбнулся Глеб.

И тогда она немного осмелела.

— Глеб Устинович, — сказала она, — у меня по автоматике двойка. Я бы хотела... Мне без стипендии никак нельзя. Понимаете?

— Понимаю, — ответил он и снова улыбнулся. Взял с полки альбом со схемами и положил его на стол перед девушкой. — Тему-то помните, за которую двойку схватили?

— Конечно, помню. Система с цифровым программным управлением.

Глеб полистал альбом, нашел нужное.

— Ну вот смотрите... — ткнул он кончиком карандаша в чертеж. — Сюда, в это считывающее устройство, закладывается программоноситель, перфокарта, например...

— Но, Глеб Устинович! — взмолилась гостья. — Вы думаете, что я уж совсем... Дайте я сама попробую!..

Глеб в ответ пожал плечами, мол, сама так сама.

Астанина поерзала на стуле, нахмурилась, с минуту вглядывалась в чертеж, потом, запинаясь и торопясь, стала рассказывать.

— Хорошо, — сказал он, дослушав до конца и убедившись, что автоматическая система понята ею как надо. — И еще вам один вопрос. Что я здесь написал? — пододвинул к ней листок бумаги с цифрами.

— В двоичной системе?

— В двоичной.

— Один-ноль-один, — прочла Оля и, прикинув, ответила: — Пять.

— Ну вот это и будет ваша оценка, — сказал Глеб. — Непонятно только, почему же... — Он вопросительно, сверху вниз, посмотрел на нее и вдруг увидел большие синие глаза. Те самые, спасительные... Теперь они были совсем рядом, и его удивило, какие они большие и синие... Однако ресницы уже опустились, белокурая голова наклонилась, и щеки порозовели.

— Ну ничего, ничего, — сказал Глеб, решив, что ее смущение, это обычное смущение провинившейся ученицы. — У вас ясная голова. У вас пойдет...

— Нет, — прошептала она. — Голова у меня совсем-совсем не ясная...

Глеб хотел было рассмеяться, но почему-то не рассмеялся. Всего на миг ресницы снова взметнулись, всего секунду глаза смотрели в его глаза, но и этого было достаточно. Он не мог не заметить в ее взгляде что-то такое, от чего почувствовал беспокойство... Он вдруг увидел не только глаза, но и всю ее, Олю: и губы, и шею, и маленькую грудь под голубенькой шерстяной кофточкой. Перед ним, в его «вигваме», на его скрипучем стуле сидела... женщина.

Минута прошла, а может, больше.

«Не дури, не дури, — говорил себе Глеб, чувствуя, как быстро и горячо застучало сердце. — Ну, какая она еще женщина. Совсем еще ребенок... Твоя ученица...»

— Все, — сказал он вроде бы обыкновенным, как всегда, голосом. — Не беспокойтесь, за месяц у вас будет четверка.

— Спасибо, — шевельнулись губы.