Делай то, за чем пришел - страница 60

Возвратившись из столовой, вся бригада собралась в уголке, отгороженном от цеха листами железа. Здесь, у стены, на стыке с соседним участком стоял небольшой столик, покрытый жестью, которая была отполирована игроками в домино до зеркальности. Имелась в закутке и кадка, врытая в землю; в кадке плавали разбухшие окурки сигарет и пожелтевшие мундштуки от папирос.

Расселись кто на чем: кто на скамейке, кто прямо на полу.

— Что в столовой-то не был? — спросил Гена-солдатик у Пашки.

Пашка (здоровенная щекастая физиономия, грязно-красный берет набекрень, чтобы рыжеватые кудри торчали облаком; блестящие, как хромовые, штаны и куртка) пожаловался, что жевать совершенно не может: язык распух.

Это сообщение развеселило бригаду:

— Почему язык-то, интересно?..

— Пил, поди, вчера?

— Ох, Пашка…

— С перепою не только язык опухнет…

— Был грех, — признался Пашка со вздохом. — Ходил вчера к знакомым. День рождения… — Пашка поморгал голубыми глазами , оживился: — Да-али шороху. Вместо закуски, братцы мои, я свой собственный язык изжева-ал!

Рассмеялся мастер, улыбнулся Гена-солдатик, чуть насмешливо глядел на Пашку громадный сварщик, которого все почему-то называли Багратионом; ухмылялся Мрачный Тип Панкратов; от души хохотал Сеня-школьник.

— Гадом буду, братцы, вместо соленого помидора изжевал, — заверил Пашка, хотя никто вроде бы и не сомневался в правдивости его рассказа.

Тут по железной лесенке, что прилепилась у самой стенки цеха, застучали каблучки, и Андрюха впервые увидел вблизи девушку-крановщицу. Он привык видеть ее под потолком, в кабине крана, а как она туда поднимается и как оттуда спускается, ни разу не видел. И вот, оказывается, по лестнице.

Тук-тук-тук, ближе, ближе красные туфельки, черные брюки, синий свитер, голубая косынка, светлые волосы, на вздернутом носике — крупные веснушки.

— Девушка, вы как с неба, как этот самый… ангел, — начал было Пашка.

Но она только скользнула рассеянным взглядом по бригаде и прошла мимо, легко лавируя между верстаками, между валявшимися на участке недособранными узлами.

Пашка оскорбленно хмыкнул: мол, подумаешь, краля, и стал рассказывать о своих успехах у женщин. И выходило, с его слов так, что ни одна женщина, будь хоть красавица из красавиц, не устоит перед Пашкой. Потому что видит он их, Пашка, насквозь и имеет к ним подход… Сеня-школьник восхищенно слушал, и было видно, что он завидует Пашке и старается запомнить подробности его похождений.

Сварщик, усмехаясь, поглядывал на рассказчика, на Сеню-школьника, разинувшего рот, а временами и на Андрюху. Взгляд у сварщика умный и как бы говорящий: «Ох, детки вы мои, детки, что-то из вас получится?» Сам сварщик квадратный, хромой, лицо в крупных оспинах, большеносое; глаза зеленые; на голове — черная шляпа под вид треуголки, не потому ли «Багратион»?

«Кличка это или имя такое?» — подумал Андрюха.

А крановщица между тем вернулась, и позади нее шагал пожилой рабочий в брезентовом фартуке; в руке он нес ящичек с набором инструмента.

— A-а, так у вас, девушка, что-то с краном, — догадался Пашка и поворошил рукой кудрявый рыжеватый чуб. — Может, вам помочь? Мы таким хорошеньким всегда готовы.

Она ноль внимания.

На лестницу и снова: тук-тук-тук.

— Девушка, ну почему вы такая? Ведь с вами же разговаривают! — Пашка легонько ухватил крановщицу за ногу повыше туфельки.

— Ну? — и последовал сердитый поворот головы и строгий взгляд сверху вниз.

— У вас такие ножки…

— Пусти, горластый, кому говорят!

«Горластый» — это она верно сказала. Когда на участке нужен кран, чтобы поднять и переместить какую-нибудь тяжелую деталь или узел, кран обычно зовет Пашка. Причем кричит так, что голос его перекрывает гул в цехе, все эти стуки, скрипы, визги, рокоты и скрежеты: «Кра-а-ан!!»

Слегка покачивая бедрами в обтягивающих брюках, крановщица поднялась уже высоко, и Пашка, перестав задирать голову и чувствуя, что как «знаток женских сердец» упал в глазах бригады, поспешил отвлечь внимание на другое. Помидор, братцы, это еще что-о! Вот он, Пашка, ездил однажды к родственникам в деревню… Свадьба там была…