Дело Рокотова - страница 9

В этом отношении наиболее заманчивой мишенью, в осо­бенности для женского состава зала, была Надя Эдлис. Всё в ней вызывало раздражение у "простых женщин". И изящ­ные, со вкусом пошитые платья, и красивая пышная причес­ка, и вся ее высокая и статная фигура, которая, казалось, упорно не желает согнуться, несмотря на обрушившиеся тя­желые удары. Эдлис стояла перед судом в ожидании сурово­го, неправосудного приговора, — неправосудного потому, что в момент совершения своих правонарушений она не знала о грозящей каре.

И теперь, глядя на нее, поневоле поражаешься, насколько жестоким и безжалостным может быть "горячий советский патриотизм". Ведь Эдлис не представляла собой никакой опасности.

Одинокая, после крушения в личной жизни, стояла она перед враждебными и полными ненависти людьми.

Вглядываясь в зал, она не находит там знакомых. Брат ее погиб на войне. Отец, после ее ареста, умер, разбитый пара­личом. Не смогла прийти в суд и тяжелобольная мать. В двух шагах от нее сидит подсудимый Сергей Попов, с которым она незадолго до ареста связала свою жизнь. Человек, который был правой рукой во всех сложных операциях подсудимо­го Рокотова и который по-хозяйски распоряжался на квар­тире Эдлис, — сюда он приводил арабских офицеров и других иностранцев для совершения валютных сделок, — Попов по­старался выплыть во время следствия на поверхность, утопив при этом Эдлис.

Она великолепно знает, что, хотя формально Попову и предъявлено одинаковое с ней обвинение, для него уже за­готовлен выход, через который он невредимый уйдет из это­го дела. Судя по всему, Попов не последует за ней в закрытую тюрьму, в которой, по всей вероятности, она должна будет отбывать первые годы своего длительного срока.

Несколько платьев — это то, что осталось у нее. На все ее семейное имущество, естественно, наложен арест.

Но вряд ли кто-то может уловить безнадежность в ее не­подвижном сосредоточенном взгляде. Она смотрит в упор в зал, из которого то и дело раздаются выкрики: "Еще суд над ней. И так все ясно: в Москву-реку!"

Временами волну гнева зал обрушивает на нас, адвокатов. Особенно скверно приходится адвокату Шафиру, школьному товарищу и защитнику Эдлис. Ему буквально не дают гово­рить, и часто под несмолкаемый грохот и угрозы он вынуж­ден отставлять микрофон и прерывать следствие. Правда, председательствующий Громов или прокурор Терехов порой призывают публику к порядку. Но не трудно понять, что зал хорошо понимает, как следует вести себя.

На фоне кающихся подсудимых особенно выделяется В. Файбишенко. На предварительном следствии, по сущест­ву, он не дал показаний. И не приходится говорить о каком либо признании с его стороны. Он предан суду на основании оговора сообвиняемых, а также лиц, совместно с ним совер­шавших валютные сделки, но по делу проходящих лишь в качестве свидетелей.

Все его поведение на следствии — это выражение протеста. На всем протяжении длительного расследования дела идет глухой поединок между одиноким, всеми брошенным обви­няемым и всемогущим КГБ. От него добиваются признания в предъявленном обвинении. Он же требует "равенства перед законом", то есть такого же, как к нему, отношения к лицам, виновным в большей степени, чем он, но обласканным, опе­каемым и оставленным следствием на свободе.

Лишенный реальных возможностей отстаивать справед­ливость и свои законные интересы Файбишенко, говорят, прибегал к самым нелепым формам выражения своего про­теста. Так, например, уже порядочно измотанным следовате­лям, которые долго не могли добиться от него ни слова, он вдруг заявил, что решил, "наконец, дать искренние показа­ния".

Казалось достигшие цели, они тут же располагались це­лой группой, чтобы начать допрашивать этого "подонка", который много месяцев портит им кровь. Между тем, приведенный из камеры Файбишенко, выкурив сигарету в общест­ве уже готовых записывать показания следователей, неожи­данно заявляет: "Я передумал. Сегодня у меня нет настроения"...

Отказавшись от адвоката, Файбишенко на суде сам ведет свою защиту. Он знает все детали дела. У него изумительная память; он приводит наизусть, притом совершенно точно, показания свидетелей, содержание документов и других следственных материалов. Он сопоставляет, сравнивает и анализирует противоречивый обвинительный материал. Поле­мизирует с прокурором, с председательствующим. Его репли­ки часто ставят и того и другого в тупик. В такие моменты он поворачивается к нам улыбаясь и ждет от нас одобрения.