Дело Рокотова - страница 8
— Я создал машину, которая стала сама хозяином в стране и остановить которую я уже не мог.
Он вдруг повернулся лицом к сидящим в первых рядах работникам ОБХС и, похоже, даже с внутренним волнением бросил им:
— Вы ведь хорошо знали все, чем я занимался в течение трех лет. Почему не пришли мне на помощь вовремя? Почему не помогли пресечь то, что я уже не в силах был приостановить?
В эту минуту Рокотов был совершенно неузнаваем. Глаза его отдавали странным блеском. Но сразу же в нем все погасло. Он снова стал серым, безучастным ко всему происходящему вокруг, и тихо сел.
На какой-то миг в зале воцарилась глубокая тишина, когда, казалось, всеми овладела одна мысль, но высказать которую никто не смел.
И, в самом деле, как могло случиться, что в самом центре Москвы, на улице Горького, в условиях нашего режима, он годами встречался с арабскими офицерами и другими иностранцами, с которыми систематически совершал валютные сделки? Как мог пройти незамеченным годами такой широкий образ жизни Рокотова, когда он, по собственному усмотрению, мог открывать и закрывать известный грузинский ресторан "Арагви" в самом центре Москвы и там, среди пьяного веселья, совершать валютные сделки?
На эти вопросы наложено "табу", и их на процессе обсуждать не будут. Ответ на эти вопросы вы могли лишь услышать в кулуарах процесса во время перерыва, где шепотом передаются истинные факты, которые, однако, никогда не станут юридическими фактами. Там вы могли услышать, что начальник московского ОБХС годами получал от Рокотова 70 тысяч рублей в месяц. Но теперь за действия или бездействия начальника ОБХС, "легализовавшего" в свое время правонарушения Рокотова, отвечать будет только Рокотов.
Там же вы могли услышать и настоящую, в корне отличную от той, что живописали газеты, биографию Яна Рокотова. Настоящая фамилия его вовсе не Рокотов. В 1937 году, когда ему было семь лет, арестовали и расстреляли его родителей, одних из самых первых и страстных революционеров большевиков-евреев. Отец был редактором толстого политического журнала, органа ВКП(б). Брошенного на произвол судьбы ребенка взяла на воспитание приехавшая с Украины сестра его матери, которая была замужем за неким Рокотовым. Последний усыновил ребенка и дал ему свою фамилию — Рокотов.
Помня трагедию родителей, Рокотов рос угрюмым и замкнутым и явно не хотел замечать окружающей его "счастливой жизни".
В 1948 году, по решению Особого Совещания, его, еще школьника, несовершеннолетнего, без всякого дела сослали в лагерь на восемь лет. Там он сошелся с другим подсудимым по данному делу — Лагуном, который, подобно Рокотову, отнюдь не чувствовал себя 'счастливым' советским гражданином.
После смерти Сталина, в период "оттепели", Рокотова освободили. Но жизнь была уже сломлена. Годы учебы он провел в лагере. Одаренный природным умом и способностями, обладающий к тому же неисчерпаемой энергией, он вернулся из лагеря к свободной жизни без завершенного образования, без профессии, одинокий, не имеющий никакой твердой почвы.
Именно в этот период ему довелось близко увидеть Запад на проходящем в Москве Международном фестивале молодежи. Он проникся неудержимым стремлением к свободной жизни и поставил себе целью, как следует заработав, вырваться из Союза.
Он почти достиг своей цели. Он накопил большое состояние в результате валютных сделок с иностранцами и собирался бежать через Крым за границу. Но в последнюю минуту мечты его рухнули. Его арестовали. Потом он узнал, что его подруга, Татьяна Усинова, которая была и соучастницей его правонарушений и пользовалась всеми благами их совместной "деятельности", изменила его маршрут — вместо Запада он попал на Лубянку. А теперь он сидел покинутый всеми, одинокий.
Его настоящее было мрачно. Из прошлого на него смотрели тяжелые детские и юношеские годы. Заглядывать в безнадежное будущее было еще страшнее. Он знал, что ему придется отсидеть пятнадцать лет — от звонка до звонка.
...В зале судебного заседания меняются люди. Каждый день со специальными пропусками приходят все новые и новые "представители общественности". Но не меняется на их лицах выражение ненависти к "хищникам и врагам Родины". Подстрекаемые статьями спецкорреспондентов "Из зала суда", приходят они, чтобы продемонстрировать свой советский патриотизм.