Демонический экран - страница 28

Странная, старомодная одежда, в частности, у горожан в "Кабинете доктора Калигари" (Wachsfigurenkabinett, 1924) или в "Усталой Смерти", тоже восходит к миру романтизма. Худой таинственный господин, которому Петер Шлемиль легкомысленно продал свою тень, был облачен в серый, допотопный сюртук. Фрак злобного адвоката Коппелиуса из "Песочного Человека" Гофмана тоже серый, необычного старомодного покроя, да и во всем остальном этот персонаж как бы предвосхищает доктора Калигари. Во многих немецких фильмах мы видим гротескных персонажей в бидермейерском костюме, словно сошедших с картин Шпицвега^>95. "Носферату" и "Пражский студент" воссоздают эпоху Э.Т.А. Гофмана, тогда как в одежде горожан в "Калигари", "Усталой Смерти" и "М" (1931) слышится легкий отголосок бидермейерской эпохи, в которой так удачно уживались буржуазная солидность и нездешняя чудаковатость.

Костюм в немецком кино часто выполняет "драматическую функцию". Рожденный в лаборатории Гомункулус изображен в максимально контрастной манере: его бледное лицо, белые, судорожно сжатые руки выстреливают из темноты, подчеркнутые контрастом с черной накидкой, высоким черным цилиндром, охватывающим шею черным подворотничком.

Пальто с пелериной придает демоническому облику доктора Калигари сходство с огромной, трепещущей летучей мышью, и в этом снова проявляется любовь немцев к разнообразным превращениям и искажениям. В "Пражском студенте" Скапинелли господин в бидермейерском сюртуке с зонтом и цилиндром неожиданно превращается то ли в пугало, то ли в демона. Ветер развевает фалды его сюртука, зонт выхватывается наподобие шпаги, и мы невольно вспоминаем гоф-мановский "Золотой горшок", где студент Ансельм видит аналогичное превращение архивариуса Линдгорста в отвратительного седого коршуна: "Поднявшийся ветер раздвинул полы его широкого плаща, взвившиеся в воздух, так что студенту Ансельму, глядевшему с изумлением вслед архивариусу, представилось, будто большая птица раскрывает крылья для быстрого полета"[17].

В кино сама природа способна на гримасы. Узловатое голое дерево с вылезшими из земли, разветвленными корнями возвышается рядом со скрючившимся Скапинелли. Оно напоминает нам о тех деревьях-призраках в "Усталой Смерти", среди которых аптекарь в широкой накидке и непомерно высоком цилиндре ищет под покровом ночи корень мандрагоры[18]. Феномен "Другого" доводится здесь до кульминационной точки, достигает поистине гигантских масштабов.

В плаще непонятного бурого (I) цвета скачет, словно на пружине, странный маленький господин — Шпикер из "Приключения в ночь под Новый год". Он прыгает по погребку, а его плащ завивается множеством складок и складочек вокруг тела "так, что в неровном свете масляных фонарей чудилось, будто сходятся и расходятся несколько фигур, как в энсленовских фантасмагориях".[19]

В романе Шлегеля "Люцинда" очертания лица стираются и преображаются благодаря "возбужденному воображению". В романе Новалиса "Генрих фон Офтердинген" в голубом свечении грота образы беспрестанно меняются, переходя один в другой. В "Озорных годах" Жан Поля формы тоже постоянно изменяются.

Так что есть доля истины в том, что немецкое немое кино в Германии той эпохи по сути нередко представляло собой некое продолжение романтических образов и что современная техника лишь придала новую пластическую форму этим фантазиям.

"Кабинет восковых фигур" (1924). — Ощущение пространства, магия лестниц и коридоров

Экспрессионизм стилизует не из соображений украшательства, что было бы интеллектуальным надругательством над искусством и реальностью.

Пауль Фехтер. Экспрессионизм. Мюнхен, 1914

В "Кабинете восковых фигур" Пауля Лени можно обнаружить множество самых разных влияний. Это видно уже по самому названию, заключающему в себе аллюзию на "Кабинет доктора Калигари". Пауль Лени, со свойственной ему увлеченностью, в эпоху более широких технических возможностей пытается по-новому воссоздать авантюрнотаинственную атмосферу ярмарочной суеты, которая так была удачно вплетена в фильм о докторе Калигари. Благодаря техническому прогрессу в области киносъемки стали возможны более утонченные световые эффекты: загораются лампионы, в кадре монтажной вставки мелькает светящаяся паутина каруселей и колеса обозрения. Зритель может в полной мере насладиться ночной атмосферой ярмарочного действа. Бледное фосфоресцирующее свечение над головами актеров в темном шатре, переливающиеся в свете факелов богатые одеяния восковых фигур, таинственные тени на их гладких восковых лицах — по сравнению с этим атмосфера "Калигари" кажется искусственной и застывшей.