Демоны души - страница 3

Над поверхностью воды появились черная, каштановая и белокурая головки. Богини сплюнули воду, зло проводили взглядами исчезающего в вышине злобного коня, и побрели к берегу.

— Это он так намекает, что не стоит ввязываться во все это? — спросила Белла, отжимая короткие белые волосы.

— Нет, это он за червяков мстит, сволочь, — Натали сняла с макушки кусок какого-то водного растения.

— А нельзя у твоего папы другого коня попросить? — осведомилась Луна. — Этот больно уж мстительный и вредный попался.

— Нет, — грустно вздохнула Натали. — Крылатый единорог — мой непременный атрибут. Кто ж виноват, что этот — единственный экземпляр во всем мире?

— Твой папа постарался, дав тебе такой атрибут? — сплюнула Луна.

— Само собой. Чтоб у меня не было соблазнов вести себя неприлично.

— Сволочь, — закончили три подружки.

4, месяц Цветов, 5555 года

На просторной террасе небольшого частного дома во Фритауне сидели два друга, потягивая пиво прямо из бутылок. Терраса выходила на берег моря Ожиданий. Высокие пальмы огораживали пляж от жилых кварталов, а между стройных стволов пальм и огромных несколько пожухлых листьев виднелось зеленоватое море. Несмотря на шум проезжающих по проспекту вдоль пляжа машин, на крики отдыхающих у воды, на вопли соседских детей (а в этом квартале участки земли были маленьким, дома стояли близко друг к другу), с террасы был слышен шум прибоя. Волны набегали на белый песок пляжа, ударялись о редкие светлые скалы и валуны, пенились и отступали назад, утягивая за собой мелкие камушки, ветки, принесенные ранее ракушки и забытые мячики, игрушки, панамки. Шум волн долетал до небольшого слегка обшарпанного и старенького белого домика, стоящего под сенью огромного клена и корявого от ветров кипариса.

Выражения лиц друзей были грустными и тоскливыми, а вовсе не беззаботными и веселыми, как обычно бывает, когда два молодых человека собираются провести вечер в компании бутылок пива.

— Что будешь делать? — светловолосый парень пересел со стула в плетеное кресло.

— А что мне остается? — грустно ухмыльнулся хозяин дома, потягивая пиво прямо из бутылки. — Поздно уже что-то делать. Отправлюсь в Миранду… — его смуглое лицо исказила горькая ухмылка, зубы сжались, чуть ли не заскрежетав от бессильной злости.

— Но Миранда в Поясе Желтых Туманов! Там солнца вообще нет! В Нерейде оно и то чаще бывает! — светловолосый парень устроился поудобнее в кресле, без разрешения взял еще бутылку пива из-под стола. Открыл ее.

— Ну, что ж поделаешь, придется оттуда как-то выбираться! — хозяин дома лишь на миг взглянул на друга своими бесконечно-черными глазами, черными, как будто бы в них притаилась сама ночь. Он очень боялся вновь начать крушить все подряд от бессильной злости и горькой обиды, что раздирали его душу на мелкие клочки.

— Ривс, ты не понял: из Нерейды есть шанс выбраться, из Миранды еще никто никогда не выбирался! Если только в Нерейду! — в глазах друга стоял ужас.

— Значит, я буду первым, кто оттуда выберется, для начала в Нерейду, а вот из Нерейды в Первый отряд Фритауна! Я уже выбирался однажды из Нерейды, надеюсь, и на сей раз Венера[1] не оставит меня. Не зря же я столько лет торчал на кершийской границе! — зло рыкнул черноглазый и черноволосый парень, названный Ривсом. — А что ты мне предлагаешь, Хэнк?! Сдаться? Уйти в отставку?! — зло бросил он, меняясь в лице. — Я столько лет, сил и крови отдал ВВС и Розми! Я живу небом, я не могу не летать! Полеты — вот смысл моей жизни, — он зло пнул ногой перила террасы. — Что еще мне делать?

— Извиниться и жениться на дочке маршала, вот что тебе надо делать, — ответил Хэнк.

— Ага! И тогда прощай жизнь, если жениться на ней! К тому же, жениться на потаскухе!..

— Ну, женишься, но зато сможешь и дальше жить во Фритауне, летать, когда-нибудь сможешь попасть в Первый отряд, а так что?! До конца дней гнить в Миранде?!

— А так — потерять жизнь! Она испоганит мне жизнь, я буду зависеть от нее и ее папочки! Это прощай свобода, прощай жизнь! К тому же, женившись на ней, я признаю, что ее папочка был прав, — вспышка гнева прошла, теперь парень начал медленно погружаться в черное отчаяние. — К тому же я потеряю что-то большее: себя и свою честь! Я ему все высказал, что думаю о его доченьке-шлюшке. Она сама прыгнула на меня, и уж точно не была невинной, какой пытается прикинуться! Я набил ему морду, я не собираюсь приползать на пузе и менять свое решение! Лучше Миранда до конца моих дней, чем свадьба. С ней.