Демоны прошлого - страница 32

Эту неделю они оба не могли забыть. Семь дней физической и духовной близости, которую просто не с чем было сравнить. В эти дни они исходили, обняв друг друга, много миль, гуляли по дорсетским холмам, вдоль морского берега по пустынным пляжам, где свидетелями их прогулок были только кричащие чайки.

Люди им были не нужны. Они почти никого не видели, кроме крестьян на ближайшей ферме, у которых покупали молоко и яйца. По вечерам, возвращаясь в дом, они зажигали камин, разводили жаркий огонь и лежали перед ним, занимаясь сладкой и неистовой любовью, разговаривали и засыпали в объятиях друг друга.

Война отошла куда-то далеко-далеко. Угрюмую озабоченность смыло с лица Эда. Руки зажили, и к концу недели бинты больше ему были не нужны, розовые шрамы побледнели, ему нравилось касаться пальцами Сары, и он не мог отнять от нее рук.

— Ты вся шелковая, — говорил он, лежа в постели и глядя на нее, освещенную лунным светом. — Я запомню это ощущение и смогу найти тебя, как слепой — по прикосновению рук и губ.

Сара и вообразить не могла, что физическая любовь может так потрясти все ее существо, что ее можно чувствовать так глубоко. Она послушно следовала за Эдом, постепенно поднимаясь по пути все более острых и невероятных ощущений к вершине чувственно-эротического наслаждения. Впервые в жизни она поняла, что значат радости плоти. Ночь за ночью они доводили друг друга до экстаза, до изнеможения, а наутро просыпались свежими и бодрыми, чтобы пуститься на поиски новых ощущений, к новому познанию собственной плоти.

Однажды ночью, после пароксизма страсти, когда они оба лежали, дрожа от неизбытой чувственности, Сара без всякой ревности, просто констатируя факт, сказала:

— Ты, должно быть, прошел опыт с множеством женщин, чтобы достичь такого совершенства.

— Я старался, — скромно ответил он.

— Это я и имею в виду.

Сара зарылась лицом в подушку.

С минуту он с обожанием смотрел на нее, потом осторожно перевернул, чтобы увидеть лицо и заглянуть в глаза. У него самого лицо было совершенно серьезным, и глаза тоже.

— Чему бы я ни учился, сколько бы женщин ни имел, — а ты права, их было немало, — все это было только подготовкой к встрече с тобой.

Они смотрели в глаза друг другу, и он видел, как лучится счастьем ее взгляд. Ей не надо было ничего говорить; глаза говорили за нее.

— Нам чертовски повезло, — сказал он. — Я всегда, с первого взгляда, знал, что ты не похожа ни на кого. Что ты особенная. Но чем особенная, я понял только сейчас. Мы нашли друг в друге такое, что множество людей, проживи вместе хоть семьдесят лет, так и не обретают. Это можно назвать открытием себя или как угодно еще. То, что началось как роман, завершилось открытием царства сердечных таинств, Сара. Мы искали его вместе и вместе нашли.

Сара слушала, затаив дыхание. Так с ней никто никогда не говорил. Это возвышало ее в собственных глазах, рождало чувство исключительности и беспредельной свободы. Ее любовь росла, и вместе с этим она делалась беззащитной перед ним. Его слова пронзили ее до самой глубины. Она тоже поняла, что они достигли пика самопознания. Дальше уже просто некуда было идти. Преображение было полным.

В Эде жизнеутверждающее начало было таким ярким, как ни у кого из тех людей, которых она знала.

Наконец ей стало понятно, чего не хватало в их отношениях с Джайлзом — экстатического восторга, который теперь придавал ей легкость, помогающую удержаться на бушующих волнах житейского моря.

Ее вера в Эда была абсолютной. Она с готовностью протянула ему в дар свою жизнь, не ожидая ничего взамен; Эд стал для нее ножом, с помощью которого Сара отсекла опутывавшие ее сети и обрела свободу. В любовном экстазе она волшебным образом почувствовала себя в полной безопасности; ее вели по жизни, защищали, о ней заботились.

Прежде чем они отправились в Дорсет, Эд уверил ее, что примет на себя всю ответственность, которая раньше лежала на Джайлзе. Сара по закону все еще была супругой Джайлза Латрела, но душой и телом была связана с Эдом. Кроме того, Джайлзу она принадлежала, была частью его собственности, как все хозяйство Латрел-Парка и в будущем титул; с Эдом же ее соединяла любовь. И осознание себя свободной в этом союзе рождало в Саре желание привязать себя к Эду самыми тесными узами. Ей хотелось рожать от него детей — не из чувства долга, как это было бы в браке с Джайлзом, а из-за того, что она ощущала себя неотъемлемой частью Эда. И в этом тоже была новизна их отношений, очередное превосходство Эда в сравнении с Джайлзом.