День Гагарина - страница 24

— Заканчиваются монтажно-сборочные работы и просмотр исходных данных телеметрии… Есть небольшая задержка с системой измерений…

Королев молча пожал мне руку и вместе со своим заместителем по летно-конструкторским испытаниям Леонидом Александровичем Воскресенским направился к площадке обслуживания, где работали четверо телеметристов. Я последовал за ними. Главный постоял минуту, перевел взгляд на часы и, глядя мне в глаза, спросил, словно ему это не было известно:

— Вы, кажется, намечали вывоз на семь часов? По всему было видно, что он едва сдерживает гнев.

Да и то, что он не обращается по имени-отчеству, — верный признак надвигающейся грозы.

— Не хотите ли вы сказать, что придется перенести вывоз ракеты на более позднее время? — не получив ответа, продолжал Главный. — Так вы думаете? — И уже более спокойно — Очень бы этого не хотелось!..

Мне тоже не хотелось начинать этот день с таких вот разговоров с Главным конструктором, тем более что в зале уже стали собираться члены Госкомиссии. Королев молча обменивался с ними рукопожатиями, хмурился, молчал. В это время монтажники стали отводить от хвоста ракеты площадки обслуживания, с которых испытатели-электрики проводили контроль соединения штепсельных разъемов между ракетой-носителем и кораблем «Восток». В ту секунду раздался голос одного из телеметристов: «Исходные телеметрии в норме! Закрываем лючки!»

— Подать тепловоз к установщику. Приготовиться к вывозу! — нарочито громко подал я команду, рассчитывая на совмещении последних операций выиграть несколько так необходимых минут.

На головном обтекателе еще заканчивали одевание термочехла, обеспечивающего температурный режим корабля при нахождении ракеты на старте, задраивали последние лючки, а телеметристы спускали с площадок обслуживания свою измерительную аппаратуру и инструмент, когда тепловоз с идущей впереди платформой прикрытия, выбросив к потолку сизый клуб дыма, медленно подъехал к установщику.

Королев внимательно наблюдал за происходящим. Теперь лицо его стало спокойным, видимо, он уже «перегорел». Но усталость не сошла. Ввалившиеся глаза и нездоровый цвет скул свидетельствовали о том, что он так и не прилег в эту ночь. Вообще-то говоря, это было похоже на него. Ведь даже при обыкновенных (это теперь я говорю «обыкновенных», в те годы таковых не было!) пусках Главный обязывал нас, его помощников, звонить ему в домик в любое время дня и ночи, если в ходе испытаний возникало вдруг что-то непонятное или требовалось доложить об их завершении. Да и никогда не был этот человек равнодушным к делу. Всю жизнь!

Мягко, с легким металлическим звоном, защелкнулась автосцепка. Установщик, несмотря на «башмаки», подложенные под колеса, слегка дернулся, и ракета-носитель, как гибкий хлыст лозы, плавно заколебалась головной частью: вверх-вниз, вверх-вниз. Через несколько секунд она успокоилась.

— Термочехол надет!

— Ракета готова к транспортировке! — почти одновременно раздались доклады руководителей испытательных групп.

Неприятности, которые, к счастью, не переросли в нечто большее, остались позади, и я направился к Королеву спокойно и уверенно:

— Сергей Павлович! Есть предложение пройти к выходу, до вывоза ракеты осталось около минуты!

Он не ответил, обнял меня за плечо, слегка прижал к себе и пошел вдоль установщика к широко распахнутым воротам корпуса. Так он частенько «извинялся» за допущенную горячность, как бы говоря, что на сердце у него не осталось неприятного осадка.

Уже миновав тепловоз, Главный конструктор как-то облегченно вздохнул, слегка, одними губами, улыбнулся и спросил:

— Ну что, Анатолий Семенович, поехали?

— Поехали, Сергей Павлович! — ответил я, почувствовав изменение настроения Главного. Да и сам был доволен, что не подвели, не подкачали ребята.

— Вывезти ракету на стартовую позицию! — подаю последнюю команду и озорно киваю на циферблат часов Королеву. Стрелки показывали ровно семь. Шутка сработала, и мы рассмеялись.

Тепловоз дал короткий гудок. Работавшие на холостом ходу дизеля взревели, выбросив из короткой трубы клубы дыма, так что потолочные светильники затянуло сизым туманом. В зале запахло гарью. Звонко звякнули буфера, противно заскрипели по песку колеса. Ракета вновь плавно и упруго качнулась. Тепловоз медленно двинулся к выходу.