День империи - страница 17

Операция была почти завершена, но тут сынишка ганстера зачем-то потянулся за своим пистолетом. Он был довольно быстрым, но Виктор всё же оказался куда быстрее. Один-единственный выстрел и наследник мафиозной империи был мёртв. Бенито даже не вздрогнул. Он просто, сжав зубы, посмотрел сначала на своего сына, а затем на того кто так неожиданно оборвал его жизнь. Он даже не сказал ни слова. Всё читалось в его глазах. С этой самой секунды он объявил Виктора своим личным врагом.

Бенито пробыл в тюрьме чуть больше месяца. Дорогие адвокаты и продажные следователи сделали всё, чтобы развалить даже такое стопроцентно выигрышное дело. Когда он вышел, то первым же делом набрал номер Виктора и сказал всего два слова «Я иду». И напрасно Виктор тогда пытался опередить наёмных убийц, посланных по его адресу. Когда он подъехал к дому, его ожидала лишь выбитая дверь, перевёрнутая мебель и два трупа — его жены и дочери.

Он и сам уже отчётливо не помнил, что делал дальше. Сплошной автоматизм человека обученного убивать. Два пистолета… машина… короткий путь по ночному городу… особняк Бенито… сам ганстер на крыльце своего дома… стрельба сразу из двух стволов, пока не закончилить патроны… затем изрешечённое тело убийцы его семьи… вой полицейских сирен… наручники… полное безразличие и отрешение… тюрьма… допросы… суд…

Учитывая все обстоятельства, Виктор получил шесть лет, которые он должен был провести в обществе тех с кем так всегда беспощадно боролся. Вышел он чуть раньше. Но вышел уже совершенно другим человеком. Общество, которое он защищал, когда оказалось нужно, не смогло защитить его близких. Он его презирал. Он без сожаления порвал все свои связи с прежним миром. Человек без цели и без будущего. Изгой и бродяга. Все многочисленные родственники теперь уже окончательно отвернулись от него. Жизнь пошла наперекося, но это уже так мало его беспокоило. Виктор больше не загадывал ничего наперёд. Он жил так как будто каждый его день был последним. Просто плыл по течению. Он был похож на корабль, который навсегда отчалил от одного берега и так и не смог причалить к другому. Просто НИКОМУ не нужный и САМЫЙ одинокий человек во всём свете…

Громкий скрежет отпираемой двери неожиданно прервал его мысли. В проёме показалась фигура надзирателя со связкой ключей в правой руке. Он внимательно посмотрев на заключённого, а затем едва заметно кивнул головой.

— К тебе посетитель.

— Ясно, — Виктор неохотно поднялся со скамейки и направился к выходу, — Кому это врдуг я ещё понадобился?

В комнате для свиданий он наконец увидел знакомое лицо. Так оно и есть — Вульф Морган, его родной дядя. В детстве, когда ещё были живы родители, он часто бывал у них дома. Сейчас он остался наверное единственным человеком из всей многочисленной родни кто по прежнему ещё не забывал Виктора и время от времени даже предпринимал безуспешные попытки вернуть племянника в его прежний человеческий мир. Он не промолвил ни слова. Даже когда Виктор уселся напротив его, он по-прежнему продолжал просто с грустью смотреть на него и молчать.

— Это всё ради чего вы сюда приехали? Просто увидеть меня и помолчать?

— Мне больно смотреть на тебя, Виктор. Что же это ты сам с собой делаешь?

— Меньше всего на свете, дядя, мне сейчас нужны ваши наставления.

— Да ты просто дурак! — Вульф внимательно посмотрел на племянника. Взгляд его резко стал чужим и холодным, а губы сжались в яростной, но бессильной злобе, — За многократное нарушение закона тебе грозит до четырёх лет тюрьмы. Неужели, даже это не заставит тебя одуматься?..

— Вот оно что, — Виктор удивлённо посмотрел на дядю, а затем вдруг даже едва заметно усмехнулся, — Говоришь, четыре года? Знаешь, когда я работал в полиции, мы брали ганстеров, которые целыми грузовиками ввозили в город наркотики и убивали десятки и сотни людей. Что интересно — мало кто из них проводил в тюряге больше чем два месяца. А тут смотри-ка — четыре года за гонки на тотализаторе.

— Ты прав, Виктор. Мы все живём в дерьмовом и несправедливом мире, — Вульф медленно поднялся со стула и, подойдя к небольшому квадратному окну, с грустью посмотрел вниз на улицы ночного Центраполиса, — Нас окружают продажные политики и судьи, бандиты прибравшие с потрохами весь город, молодёжные группировки (целое потерянное поколение) которые от нечего делать, бьют витрины, сжигают машины и избивают случайных прохожих. А кроме всего этого ещё и всякие психи, извращенцы, террористы и торговцы детской порнографией. Ну и что с того! Всем нам приходится жить среди этих отбросов и ходить по улицам этого загнивающего города. А что мне ещё остаётся? Я ведь уже всё равно ничего не смогу изменить. Но зато я могу посвятить свою жизнь своим родным и близким, чтобы хоть немного уберечь их от всего этого хаоса и беззакония.