День империи - страница 42

Трое офицеров внимательно осмотрели свою жертву. Первый глядел на него с ненавистью, второй с негодованием, третий — с презрением. Суд начался.

Первый присяжный сделал шаг вперёд.

— Офицер Якус Сицилау, как вам известно, вы обвиняетесь в преступной халатности и в отказе от выполнения приказов, повлекшие за собой гибель пятидесяти ваших подчинённых и провале тщательно подготовленной операции. Что вы теперь можете сказать в своё оправдание?

Его мысли в тот миг были отрывисты, гордость сломлена, а воля подавлена. Нужно что-то говорить. Может быть, у него ещё есть небольшой шанс оправдаться. Нужно отрицать обвинения. Только бы не дать себя запутать этим троим судьям. Они профессионалы во всем, что касается законов Империи. Они будут цепляться за каждое неверное слово и если он позволит себе сказать что-то не так — он пропал.

— Я не виновен. Я просто решил уничтожить это животное, которое лежало неподалёку от меня.

Первый присяжный отступил назад и его место занял Второй.

— Уничтожение животного — это второстепенная работа. Второстепенная и в вашем случае совершенно необязательная. Вашей главной целью было их правительство. Таким образом, вы сейчас сами на своих словах подтвердили, что вы сознательно решили вместо основной выполнить второстепенную задачу, подвергая неоправданному риску себя и своих подчинённых.

От напряжения Якус почувствовал сильную боль в затылке. Какой же я бестолковый. Об оправдании теперь можно уже и не думать. Я сам своими словами толкаю себя в пропасть.

Вместо Второго присяжного теперь заговорил Третий:

— Давайте пока опустим вопрос о том, почему вас так легко победил какой-то варвар на своём примитивном движущемся механизме. Это характеризует вас как ничтожного бойца, но само по себе это пока ещё не преступление. Скажите лучше, почему вы не отдали приказ своим солдатам выгружаться из капсулы, в то время как земные танки уже въехали на площадь?

— У меня было неисправно переговорное устройство.

— А почему вы в таком случае не приказали им выгружаться ещё раньше, сразу после приземления?

Перед тем как дать ответ Якус вдруг подсознательно засомневался. Судьи готовили ему новую ловушку, но тогда может быть из-за волнения и страха он просто не смог вовремя разглядеть её.

— Я решил, что меня и ещё одного солдата-огнемётчика вполне будет достаточно для захвата Дворца Правительства.

— А вам известно кто отдал приказ о том, чтобы использовать во время штурма все пятьдесят пехотинцев?

— Мой отец — генерал Сириул Сицилау…

Судьи переглянулись. Вперед снова вышел первый из них.

— Таким образом, вы пренебрегли его решением. Вы посчитали, что вы более компетентны в военном вопросе, чем генерал, победивший в сотнях сражений, и поставили себя выше его. Теперь мне остаётся только выдвинуть против вас новые обвинения. Это уже гораздо больше, чем просто неподчинение приказу. Вы без всяких на то оснований поставили под сомнение военные способности одного из величайших полководцев всей нашей Империи.

— Нет, — перед глазами Якуса поплыли красные круги. Он искал в строю офицеров Сириула, но не мог найти его и почувствовать его поддержку. Даже совершенная автоматическая система защиты мозга была не в состоянии в тот миг справиться с недопустимым кровяным давлением. Его захлестнул порыв эмоций. Вся техноплоть вдруг начала дрожать, а голос сорвался на дикий и истерический крик, — Чего вы все здесь от меня хотите! Неужели вы не видите — я всего лишь ребенок. Я только несколько месяцев назад стал фаталоком.

Голос судьи в противовес ему был необычайно спокойным и холодным.

— То есть вы хотите сказать, что из-за своего возраста вы были пока не готовы к войне. Но вы знали об этом раньше и, не смотря на это, все же согласились принять на себя командование столь важной операцией. Вам было сразу известно, что под вашим руководством план захвата правительства в любом случае потерпит крах, но вы не отказались от этого. По-моему это ни много, ни мало звучит как умышленное вредительство вооружённым силам Империи.

— Мне просто не повезло.

— Император по этому поводу говорил: «Нет злого рока, есть только лень и слабоумие». Вы только что перед всеми, без всяких на то оснований, принизили способности генерала Сириула Сицилау, неужели вы теперь ещё и хотите поставить под сомнение слова самого Высшего Разума?