День открытых обложек - страница 12
– Ладно вам! – взмолился. – Ответите на пару вопросов, получите аттестат за окончание первого курса.
Но мы были решительны.
Мы – несгибаемы.
– Нет, – отвергли категорически. – Липовый аттестат. Без глубоких знаний. Нам не нужен.
Наконец он сдался.
– Начнете сначала. Все четверо. И посмейте пропустить хоть одну лекцию.
– Не вопрос, – сказали мы. – Начнем заново, изучим во всей полноте. Если, конечно, аврала не будет, работы до ночи для укрепления обороны страны.
– Кстати, – спросили на прощание. – Мы изучали в институте и «Вопросы языкознания» товарища И. В. Сталина. Их не надо?
Его передернуло от злости.
– Их не надо.
Больше мы его не видели.
На лекции не ходили.
Нас не трогали.
Жизнь хороша своими переменами.
В один из вечеров не стало бабушки…
…Цили Абрамовны.
Проговорила по-еврейски‚ быстро-быстро, не всякому разобрать – и ушла.
Костик просыпается утром‚ бежит умываться‚ а на кухне стоит дочка ее, Софья Ароновна‚ ест прямо из кастрюли‚ и мелкие слезы часто капают в холодный украинский борщ. С бураком, капустой и репчатым луком…
Без четверти девять‚ напугав соседей, во двор въехала похоронная машина.
Шофер в мятом пальто с надорванными карманами и грузчик в затертом ватнике подняли гроб на нужный этаж, сверились по бумажке, позвонили. Им открыли и засуетились‚ заплакали‚ стали прощаться. Шофер с грузчиком ждали на лестничной площадке‚ покуривая папиросы, равнодушно поглядывали на привычную им суету и слезы‚ судорожные попытки задержать минуты расставания.
– У нас на сегодня три рейса‚ – громко сказал шофер‚ и родственники отступили перед запланированной неотвратимостью.
Они спускались медленно‚ боясь оступиться‚ – впереди шофер‚ позади грузчик‚ – обтирали спинами беленые стены‚ сипло и натужно дышали. Старушки у подъезда часто крестились‚ ребятишки перебегали с места на место‚ чтобы не пропустить самое интересное. Шофер залез в машину‚ принял гроб‚ закрепил ремнями‚ тяжело спрыгнул на землю. Стоял‚ курил‚ сплевывал‚ равнодушно оглядывал двор.
– Документы взяли? – спросил.
– Взяли...
Развернулись около бака с мусором‚ выехали со двора и встали. Грузчик выскочил из машины‚ убежал за угол, а родственники притихли у гроба‚ недоуменно переглядывались, кто-то сморкался‚ задавленно всхлипывал. Грузчик вернулся не скоро: в руке батон‚ в кармане бутылка.
– Пообедать некогда‚ – угрюмо сказал шофер‚ и они поехали дальше.
Возле кладбищенских ворот мужчины подхватили гроб и‚ толкаясь‚ понесли по аллее. Один из них вытащил деньги‚ сунул шоферу.
– Мало‚ – обиженно сказал тот‚ вертя бумажку между пальцами.
Засуетился‚ дал еще.
– Спасибочки!.. – выкрикнул грузчик‚ и машина ушла в город.
На сегодня у них осталось два рейса.
Вагончик старенький, моторчик слабенький, краска облупившаяся, дуга проржавевшая. И на наружном его боку затертая надпись: «Трамвайное депо имени Харона».
Водитель за стеклом – глаза пристальные‚ в точку‚ ямочки на небритых щеках‚ губа кверху, как в начале улыбки – пошевелился‚ облизал мундштук‚ выдул дрожащий звук. Трогательный и влекущий. Вальс-бостон‚ мелодия разлуки: «Тихо вокруг. Это герои спят…»
– У тебя все герои.
А водитель на это:
– Век прожил – вот и герой.
Со слабым скрипом‚ со вздохом сожаления тронулся с места одинокий вагон‚ и поплыли они следом взвешенной вереницей‚ стариковские тени с бульварного кольца‚ рука в руке‚ щека к щеке‚ дыхание с дыханием.
Разлука вечная, тоска смертная, беда необратимая.
Трамвай уводит в Лету.
Через площадь – к реке – и в воду.
И тонут они в реке‚ как тонут они в памяти.
Старуха-курильщица в облаке вонючего табака‚ глазами в книжку‚ запойно и упрямо‚ пока вода не размыла строчки, погасила ее папиросу...
Сеня и Соня тихими седыми мышками‚ преданно и неотрывно от их детского садика. «Соня‚ не плачь. Мы пожили‚ Соня. Мы хорошо с тобой пожили». – «Ой‚ Сеня‚ разве я за себя плачу? Я за внуков плачу‚ Сеня...»
Носатая баба-яга в бородавочных кустиках: платье наизнанку‚ платок набок‚ чулок спущен донизу, с мордатым котом в набрюшнике…
Соседка по дому с петухом на ниточке, голова вниз и вниз, как отыскивала потерянное...
Тихий дебил Гена и старый-престарый айсор, чистильщик обуви...