День рождения - страница 13

Мака вскрикнула. У автомобиля распахнулась дверка. Дядя в черной каракулевой шапке выскочил из нее и бросился к Павлику.

— Цел? — громко спросил дядя. Он выдернул Павликину шубу из-под колеса и поставил Павлика на ноги.

— Как же это ты, такой маленький и гуляешь здесь один? — Дядя присел перед Павликом на корточки и, нахмурившись, держал его перед собой под мышки. Но Павлик ничего не мог ответить. Он выпучил от страха глаза и смотрел то на стоящий перед ним автомобиль, то на дядю в каракулевой шапке.

Тогда дядя вдруг отпустил Павлика, встал, вынул из кармана платок и, быстро сняв шапку, вытер платком большой лоб и голую розовую макушку. Потом он опять надел шапку.

— Как же это ты так? — укоризненно покачал он головой.

— Это он меня не слушался, — сказала Мака, подойдя поближе. — Это он убежал от меня.

Дядя быстро повернул голову к Маке.

— А… Понимаю, — сказал он. — А где же ваша мама?

— У нас две мамы, — ответила Мака. — Его мама пошла в очередь за конфетами. А моя мама на работе. А я Павлика держала за руку, а он убежал…

У автомобиля открылась еще одна дверка, и оттуда выглянул еще один дядя.

— Товарищ Ленин, — сказал он, — уже без пяти десять!

— Да, да, — сказал дядя, расстегивая пальто, засовывая руку в карман и вынимая часы. — Я знаю. А где же вы живете? — спросил он Маку, держа на ладони большие круглые часы.

— Вон там, — Мака махнула рукой. Из коричневой варежки выглядывали розовые пальцы. — Близко. Мы живем совсем близко. — И она схватила Павлика за руку.

Дядя снова спрятал свои часы в карман.

— Держи его крепко, — сказал он, улыбаясь. — Чтобы опять не убежал твой Павлик.

Дядя так и не застегнул пальто и опять что-то стал искать в карманах.

— Дойдете одни домой? — похлопывая себя по карманам, прищурившись, спросил он.

— Дойдем, — ответила Мака.

— Вот какая досада! — Дядя вдруг нахмурился. Он вынул руки из карманов и застегнул пальто.

— Может быть, у вас что-нибудь есть с собой? — повернувшись к автомобилю, спросил он другого дядю. — Гм… Какая досада! Я нашел в кармане одну-единственную конфету. Хоть бы еще одну.

Но тот молча покачал головой. Дядя сморщился как-то, потом сразу лицо у него разгладилось, он улыбнулся и протянул Маке большую конфету, завернутую в прозрачную бумажку.

— Поделите пополам? — спросил он.

— Поделим, — ответила Мака. Она зажала в руке конфету.

— Ну, тогда до свиданья, — сказал дядя. — Не ходите, пожалуйста, далеко от дома. И не бегайте никогда через дорогу. Ну-ка, быстренько домой! — Он повернул Маку и Павлика спинами к себе и чуть-чуть подтолкнул их вперед.

Мака и Павлик пробежали несколько шагов.

Потом Мака оглянулась. Через открытые ворота было видно, как дядя быстро шагал к дому. За ним катился автомобиль. Солдаты, стоявшие у ворот, улыбались.

Крепко держа Павлика за руку, Мака зашагала домой.

— Давай посмотрим, какая конфета? — сказал Павлик, когда они дошли до своего парадного.

Мака разжала руку и развернула прозрачную бумажку.

— Это постный сахар, — сказала она. — Видишь, она желтенькая.

Павлик понюхал конфету. И в это время подошла тетя Катя.

— Откуда это у вас? — удивилась она, увидев конфету. — Кто вам дал?

— Это нам дал дядя — товарищ Ленин, — ответил Павлик.

— Боже мой! — вскрикнула тетя Катя. — Ну что ты говоришь? Как мог Ленин дать тебе конфету? Да ты знаешь, кто такой Ленин? Ну что ты говоришь?

— У него была только одна конфета… — с сожалением сказала Мака. — Он во всех карманах искал, но больше не нашел!

Желтенькую конфету Мака и Павлик съели пополам в первый день елки. Прозрачную бумажку тетя Катя спрятала в круглую коробку, а коробку спрятала на дно ящика, в комод.

— На память! — сказала она.

Елка в этом году промелькнула быстро. Она была маленькая: не елка, а просто еловая ветка! Она была не сладкая, потому что на ней не было ни одной конфеты.

В городе все продолжали стрелять. По улицам ходили вооруженные люди. Мака уже не пугалась стоявших на улицах пулеметов, она не удивлялась, видя кучи бревен и ящиков, загородившие улицы.

Иногда поздно вечером, после работы, мама надевала на рукав красную повязку и вместе с другими людьми, жившими в доме, уходила охранять дом. Мака ко всему привыкла. Ей уже не казалось странным топить печку книгами вместо дров. Уже ей не казались невкусными кусочки картофельной шелухи, жаренной на рыбьем жире.