Деревня Пушканы - страница 7

— На! — Гаспар протянул бахвалу кувшин с пивом. — Садись к мужчинам! Потолкуем. Когда у тебя не один ветер в голове, так и что-нибудь путное скажешь. Почаще бы так. Самому полегче жилось бы, и деревне спокойнее было бы. Ты ведь знаешь, нам всем друг за друга стоять надо!

— Факт! — Антон улыбался и подкручивал усы. — Знаю. Я все знаю. Я раз в Риге в большом Эрманском парке за одним столиком с важными господами водку пил, из рюмки. Вот из такой большой! И пока мы пили, под навесом, вот таким, как у сарая Сперкая, сорок музыкантов в трубы дули — у них прямо щеки лопались. И тогда я… Факт! А знаете, что со мной этой весной было? Мост под Елгавиней соорудил. Тридцать саженей длиной, на шести столбах. С дугами вроде церковных сводов. Мне за работу десять тысяч полагалось. Одну я там же на месте пропил, две другие — в дороге, три тысячи мне еще с подрядчика причитаются. Съездить за ними надо. Когда уходил я, у подрядчика не хватило денег. Не рассчитывал, что я так скоро управлюсь. Факт! Но я за деревню держусь, как дите за родную мать. Адам, Адам! Растяни-ка свой орган! Дерни вальсок! А куда же эта знаменитая плясунья делась? Аня, иди сюда!

Антон Ане, конечно, не нравился, но уж очень ей нравилось танцевать. Кроме того, она была благодарна Антону за то, что спас ее от замужества, от Езупа.

— Пошли, Антон!

Какое-то время в избе стоял гул, как на базаре. Заливалась гармонь, стучали ногами танцоры, перекликались мужики, смеялись бабы, распевали подростки. Девчонки, рассевшись возле лежанки, тянули длинную однообразную песню про красотку Розите и хвастливого мужлана Онтона Гулавниека. В песне было куплетов двадцать. Девушки все пели, пели и никак не могли допеть ее.

— Хватит! — остановился вдруг Антон и, держа девушку за плечи, сказал так, чтобы все слышали: — Аня, я хочу на тебе жениться!

— Что? — от неожиданности она даже забыла закрыть рот.

— Факт! Хочу тебя в жены взять. Хибара есть у меня, деньги будут, а моя полоса земли почти рядом с полем Гаспара.

— Да ну тебя к лешему!

— Что? Что ты сказала? Гаспар, поди сюда! Факт!

Но Упениек уже не слушал Антона так внимательно, как недавно.

— Что такое?

— Я, Гаспар, на твоей дочке жениться хочу.

— Ну-у? — растерялся Гаспар. — Разве ты?.. — начал он, но тут же стоявшая Анна закричала во все горло:

— Отец, убей меня, если хочешь, но ни за какого Антона я не пойду! Скорее повешусь или в пруду утоплюсь!

— Аня, что с тобой? Факт! — очень удивился Антон.

Гаспару тоже показалось, что это уж чересчур. Собственная дочь вздумала перечить отцу, слово которого в семье закон! Упениек локтями отстранил сидевших рядом и, тяжело ступая, подошел к дочке.

— Это ты мне, мелюзга, грозишь?

— Вот, вот! — поддержал Антон.

— Да ну тебя! — Анна резко отвернулась. И не успел отец что-то предпринять, как она уже была за дверью.

— Вот тебе! Факт! — прошипел Антон. — Но я тебя, девка, догоню… Ей-богу, догоню!

Выбежав во двор, Анна услышала, как стукнула дверная ручка, как в сенях скрипнула надтреснутая половица. Ах, так? Антон догонит ее, отведет обратно в избу? Врешь, Антон! И не с такими она управлялась! Усатого немца прошлой зимой так вилами огрела, что тот по сей день, наверно, помнит ее. Аня любому в руки не дастся…

Она побежала по дороге, затем вдоль болота, прямо к хутору Пекшана. За спиной, как в тумане, таял крик Антона:

— Аня, Аннушка, не беги! Факт! Чтоб тебя тысяча чертей побрали!..

Какое ей дело до каких-то Антонов? Она все бежала и бежала, пока, вконец запыхавшись, не свернула с дороги и не упала под ивовым кустом. Ищи теперь ветра в поле!

А дальше что? Как ей быть? Ведь она не птица, которая, как только на земле становится трудно, расправляет крылья и улетает. Ведь Анна точно путами связана. Была бы мужиком, как брат Петерис. Ушла на заработки — и живи среди хороших людей. Не везде ведь так, как в Пушканах. А она что? Помогает отцу и матери копаться в их шести пурвиетах. В прошлые зимы ходила в волостную школу. Кончила. И больше уже, наверно, учиться не будет. Как примириться с этим? Ей так хочется учиться, так хочется. Неужели ей плестись по жизни, как плетешься за пущенным на залежь стадом? А что, если отец будет настаивать на замужестве? Обещает отдать ее какому-нибудь Езупу или дурному Антону? Нет и нет, будь что будет, но она не поддастся. Не поддастся и… и…