Держа океан - страница 22
Я не знаю, гей ли он, как я, но он никогда не интересуется девушками, так что все возможно.
Я подпевал Элвуду в свой воображаемый микрофон, а папа встал и начал подпевать в его микрофон. Папа любил пародировать Джейка. Он считает, что Джон Белуши гений своего времени. Папа говорит, мы хорошо перепеваем «Братьев Блюз», Белуши и Эйкрод лишь лучше танцуют.
Я не знаю, был согласен ли с этим Джереми, но он смеялся, хлопал и свистел, а когда фильм закончился, у него было такое смешное выражение лица... Я не знал, что оно означает, но папа в этом разбирался.
Он наклонился к Джереми и усмехнулся.
— Хочешь еще раз посмотреть на танец в Бальном зале?
Джереми покраснел, но кивнул.
Мы пересмотрели танец три раза. И сейчас, когда мы вместе смотрим кино, я повторяю его целиком. Джереми не так плох в запоминании, как говорит, потому что сейчас он тоже может его процитировать. Теперь он повторяет за великим Кертисом.
Я виделся с Джереми каждый день, но не мог слишком долго сидеть с ним на веранде после обеда, потому что мне нужно было идти в университет.
Я не должен был записываться на летние курсы, но мама с папой сказали, что это хорошая идея для стабильности. Для летней программы я сделал умный и не тяжелый выбор, я брал уроки математического анализа. Они проходили в Карвер-Холле в удобном, хорошо освещенном помещении. Чаще всего я ездил на своем велосипеде и запирал его в студенческой столовой, но если шел дождь или было слишком жарко, то я ехал на автобусе «СайРайд»>12. Я не умею водить, но ездить на автобусе люблю. Мне нравится быть независимым и ездить в университет на автобусе, но в кампусе я не провожу много времени.
Хотя иногда я гулял по кампусу с Джереми. Он находился всего в километре от моего дома, и мы срезали путь через Западную улицу, на которой в гастрономе работала Алтея, куда мы заходили, если хотели пообедать. Мы не слишком много общались, когда гуляли, потому что Джереми знал, что я не люблю ходить и разговаривать одновременно. Если он хотел что-то сказать, то спрашивал, не против ли я поговорить, и тогда мы останавливались, садились на скамейку или бордюр и какое-то время разговаривали. Это означало, что Джереми хотел поговорить, а не отдохнуть, но он никогда не говорил так:
— Я хочу с тобой поговорить. Давай остановимся.
В этом плане Джереми был внимателен ко мне, и мне это нравилось.
Спустя несколько дней после четвертого июля мы шли с Джереми через кампус, и он спросил меня, не могли бы мы остановиться. Мы вышли из зала Биршир-Холл, где располагался офис администрации университета, и сели на ступеньки, уставившись на газон. Я ждал, пока Джереми заговорит, но на этот раз ждать мне пришлось долго.
— Мои предки постоянно заставляют меня подать документы в университет. Они наконец-то перестали настаивать на городе и сказали, что я могу учиться здесь. Я думаю, это хорошо, потому что здесь будешь ты.
Он стал заламывать свои пальцы, что делают не аутичные люди, когда нервничают. Я замечаю это, потому что это мало чем отличается от качания, и мне нравится, когда люди делают такие пустячные вещи. Это означает, что они испытывают сильные эмоции. Я был уверен, что Джереми нервничает.
— Да, я буду здесь. Ты выберешь науки, математику или информатику?
— Я не знаю, что я выберу. Я вообще не хочу поступать.
— А что ты хочешь?
— Я не знаю. Отдыхать. Чтобы все успокоилось.
Джереми часто говорил о том, что хочет покоя. Кроме того, несмотря на то, что он ложился спать в одно время со мной, он часто спал до полудня. Бывало, что он не вылезал из постели несколько дней, и нам приходилось отменять все наши встречи. И у него почти ничего не было запланировано. Я не понимал, что должно успокоиться, но прежде чем я решил, стоит ли задавать этот вопрос, Джереми снова заговорил.
На этот раз он так нервничал, что голос у него дрожал.
— Слушай… Может, мы… в смысле... — Он закрыл глаза и глубоко вдохнул перед тем, как продолжить. — Я не знаю, интересно ли тебе, но подумал, может, мы могли бы стать соседями по комнате в общаге?
Меня сразу заполнило море мыслей и чувств. Я спрашивал, могу ли жить в общежитии, как только поступил в университет, но мама настояла на ознакомительной экскурсии, и я сразу понял, что у меня не выйдет. Слишком громко, слишком людно, слишком много общественных мест. Я думаю, она настояла на экскурсии потому, что я хотел быть как все, но ни разу не видел, какой была жизнь в общежитии. Но когда я представил жизнь с Джереми, все, о чем я мог думать, это то, что мы будем находиться в одной комнате, вместе, все время. Если бы я жил с ним, то уверен, что набрался бы храбрости и поцеловал его, спросил, не хочет ли он стать моим парнем.