Держа океан - страница 23

— Прости. — Джереми вжал голову в плечи и уставился на землю. — Это был глупый вопрос.

Я ненавидел, когда Джереми говорил, что он глуп.

— Это хороший вопрос. Я пытался придумать, как это можно сделать. Я бы очень хотел жить с тобой в одной комнате.

Я стал раскачиваться, вспоминая крики молодежи и других людей, грязные душевые.

— Общежитие не очень подходит моему аутизму. Но у университета есть квартиры, как в общежитии.

— Наверное, они дорогие. Я не знал.

Достав свой телефон, я отметил в своем графике поиск квартиры.

— Я должен поговорить со своими родителями. Проблема в том, что, как говорит мама, я не очень хорошо запоминаю то, что должен делать по дому и постоянно готовить будет сложно, но я думаю, что во Фридериксен-Корт должна быть доставка.

Пытаясь представить себе это, я стал тихо напевать. Хорошая, тихая квартира с Джереми.

Я мог поцеловать его на диване. Если, конечно, он тоже гей и хочет встречаться со мной, а не просто быть друзьями.

— Интересно, много ли тусовок в этих квартирах. Это было бы плохо и для твоего аутизма, и для меня.

Нет. Тусовки — это ужасно. Я стал напевать и качаться сильнее. Это было непростой проблемой. Я должен был все обдумать и изучить, я хотел бы, чтобы все получилось.

Раскачиваясь и напевая, я услышал, как проходящая мимо группа ребят кричит нам.

— Ё**ные уроды!

Я закрыл глаза, сосредоточившись на подавлении своей ярости. Я понимаю, что не могу набрасываться на людей каждый раз, когда они меня оскорбляют.

Конечно, это все равно произошло бы в присутствии Джереми, но этот случай расстроил меня. Я ненавидел то, что не могу защитить себя перед моим лучшим другом, которого я хотел бы видеть своим парнем. Это меня расстраивало, злило и смущало.

— Вот уроды! — сказал Джереми.

Я почувствовал себя лучше, осознав, что он тоже их ненавидит.

— Я не должен был раскачиваться и напевать. Вот почему они это сказали.

— Почему ты не можешь качаться или напевать, если это тебе помогает? У людей тоже есть забавные причуды. Что в этом плохого?

Меня переполнили чувства. Они были добрыми, но иногда, когда они меня переполняли, мне было сложно что-то сказать. Если бы я был со своей семьей, я бы подал им один из моих знаков, но Джереми я этому не учил. Поэтому я достал свой телефон. Казалось, он никогда не возражал, если я вместо того, чтобы говорить вслух, что-то ему писал.

«Джереми. Это Эммет. Ты замечательный друг. Спасибо».

Джереми улыбнулся, прочитав смс, и наклонился ко мне так, будто бы хотел положить голову мне на плечо. Я замер в неуверенности, хотел ли я этого или нет. Но прежде чем смог решить, Джереми быстро сел прямо и написал ответ.

«Это Джереми. Ты тоже прекрасный друг. Я поговорю со своими родителями о квартирах. Было бы круто, если бы все получилось. Но не делай этого, если думаешь, что это будет вредно для твоего аутизма».

Обычно я прекрасно уживался со своим аутизмом, но в тот момент я его возненавидел. Все, о чем я мог думать, было то, что если бы я не был аутистом, то мог бы жить в общежитии с Джереми. Плохая логика, потому что, если бы у меня не было аутизма, моя семья не переехала бы в другой город, чтобы я мог пойти в школу, и, скорее всего, тогда я бы не встретил Джереми. Я был бы не я. Но было несправедливо, что именно аутизм сделал таким трудным мое соседство по комнате с Джереми.

Когда я подошел к матери с вопросом о получении квартиры, то надел свою расшитую футболку, это было знаком того, что вопрос важен для меня.

У меня есть знаки и коды, которые используются в моей семье. Я не всегда понимаю тонкости голосовых интонаций и не читаю по лицам, и мама говорит, что из-за этого общение периодически прерывается. Она говорит, что из-за этого интернет полон недоразумений. На самом деле, мне проще общаться в интернете, возможно, именно потому, что я не полагаюсь на словесные и визуальные подсказки, чтобы понять собеседника.

Когда я разговариваю с людьми в реальной жизни, они ожидают, что я буду действовать не как аутист, поэтому мама всегда советует не обращать на это внимание.

Именно поэтому мы выработали некие коды. У меня есть футболки, означающие разные вещи, и когда я их надеваю, все знают, что я испытываю определенные чувства. У нас есть знаки руками. Так мама может сказать мне на публике, что я грублю, пока не поздно остановить разговор. Иногда мне трудно разговаривать, потому что я подавлен и на этот случай мы давно выучили такой удобный американский язык жестов. На самом деле все должны его учить, как второй язык.