Десну перешли батальоны - страница 68
— Господин офицер хочет знать, кто помогал твоему сыну бежать?
Старуха быстро поднялась и перекрестилась:
— Бежал? Слава тебе, господи!
Солдат перевел ее слова Шульцу. Крупные красные пятна выступили на щеках офицера. Он откусил кончик сигары, отвернувшись, бросил:
— Шомполов!
Солдаты выдернули из своих винтовок шомполы, повалили стариков на землю и стали бить. Тихон раздирал ногтями землю, хрипло вскрикивал:
— А-а-а… а-ах…
Старуха совала в рот кончик платка. От каждого нового удара ее сухое, сгорбленное тело подскакивало, как мяч.
Шульц считал удары. Десять… Пятнадцать… Махнул рукой. Длинный снова спросил:
— Скажете?
Старики молчали. С минуту Шульц раздумывал, затем выплюнул сигару, выхватил шомпол из рук солдата, откинул концом шомпола край окровавленной юбки старухе на голову и начал сечь.
— Пан офицер будет бить, пока ты не скажешь! — выкрикнул солдат.
Старуха сжималась в комок, вытягивалась, хватала руками воздух, землю, жевала беззубым ртом платок и со стоном твердила:
— Не знаю… не знаю…
Вдруг она затихла. Ее окровавленное худое тельце утонуло в луже крови. Вспотевший Шульц, закрыв глаза и высунув кончик языка, уже машинально опускал шомпол на комок мяса. Тихон попытался подняться, но, обессиленный, упал, сгребая в ладонь горсть мокрой от крови земли. Офицер сплюнул, отбросил шомпол и, рванув с гвоздя тряпку, стал вытирать красные пятна с краг. Солдаты принесли из сеней ведро воды, облили старуху. Она, посиневшая, лежала, скрючив под собой руки. Солдат тронул ее за плечо и тихо прошептал:
— Мертвая…
Шульц гадливо поморщился, кивнул на Тихона и ушел со двора. Тихона схватили подмышки и поволокли на улицу…
Взвод остановился возле Бояров. Отдав приказание, Шульц быстрым шагом пошел к зданию школы. Солдаты вытащили из хаты Кирея в полотняной рубахе, крашеных синих брюках, босого. Увидев Тихона, Кирей всплеснул руками:
— Ч-черт побери, так вот избить человека!..
Переводчик ударил Кирея прикладом в спину. Кирей упал, сплюнул кровью. Его подхватили и вслед за Тихоном поволокли по улице.
В маленькой комнате перед офицером стоял Писарчук. Шульц, медленно отхлебывая, глотками пил кофе. У дверей замер переводчик.
— Что прикажет пан офицер? — изогнулся Федор Трофимович.
Шульц бросил несколько фраз переводчику. Тот в тон офицеру сказал:
— Пан офицер приказывает созвать всех крестьян. Срок: тридцать минут.
— Не успею за тридцать.
Шульц рывком поднялся на ноги. Писарчук выбежал из комнаты.
Ровно двадцать пять минут офицер ходил по комнате, затем в сопровождении ординарца и переводчика направился к церкви. На погосте еще никого не было. Он обошел вокруг церкви, постоял возле мраморных надгробий, посмотрел на позолоченные надписи и снова поднялся на паперть. По одному на погост приходили крестьяне. Поклонившись, к паперти подошел Рыхлов.
— Выражаю вам свое сочувствие, господин Шульц. Уверен, что вы, как следует, накажете негодяев.
Офицер молча пожал холодную руку Владимира Викторовича и посмотрел на часы.
— Почти час я вынужден ожидать! Р-россия! Некультурный дикий народ, скоты!
Рыхлов угодливо улыбнулся.
Офицер сделал еще несколько шагов по паперти.
— За разграбленное они уплатили господину Соболевскому?
— Попрошу вас, господин офицер, повлиять на них вашими методами.
Шульц кивнул.
Крестьяне сбились в кучку. Пришла Марьянка. В толпе быстро распространилась новость: ревкомовцы бежали из-под расстрела, да еще нескольких немцев застрелили. Немцы убили старуху Надводнюк, избили Тихона и Кирея, арестовали Марка Клесуна и мать Гордея Малышенко.
К паперти торопливо прошли Писарчук, Маргела и Варивода.
— Можно начинать, — шепнул Писарчук Рыхлову.
Тот передал слова Писарчука Шульцу. Офицер что-то быстро сказал Рыхлову. Рыхлов шагнул вперед:
— Господин офицер велел мне передать вам, что если вы до завтрашнего утра не приведете к нему всех большевиков, он наложит на вас контрибуцию: пять тысяч пудов хлеба, пятьдесят коров, столько же свиней и расстреляет тех, кого арестовал сегодня. Слышали?
Крестьяне молчали.
— И еще господин офицер велел передать вам, что если вы в течение двух дней не вернете награбленного в нашей усадьбе и не уплатите денег, у вас деньги отберут силой, а у кого найдут наше имущество — того расстреляют! Слышали?