Десять негритят - страница 38

– Суд удаляется на совещание, – еле слышно пробормотал Ломбард.

– И вы ему поверили? – спросила Вера.

Вера и Филипп Ломбард сидели на подоконнике в гостиной. За окном хлестал дождь, ветер с ревом бился в стекла. Филипп наклонил голову набок и сказал:

– Вы хотите спросить, верю ли я старику Уоргрейву, что убийца – один из нас?

– Да.

– Трудно сказать. Если рассуждать логически, он, конечно, прав, и все же...

– И все же, – подхватила Вера, – это совершенно невероятно.

Ломбард скорчил гримасу.

– Здесь все совершенно невероятно. Однако после смерти Макартура ни о несчастных случаях, ни о самоубийствах не может быть и речи. Несомненно одно: это – убийство. Вернее, три убийства.

Вера вздрогнула:

– Похоже на кошмарный сон. Мне все кажется, что этого просто не может быть.

Филипп понимающе кивнул:

– Ну да, все чудится: вот раздастся стук в дверь и тебе принесут чай в постель.

– Ох, хорошо бы все кончилось так! – сказала Вера.

Филипп Ломбард помрачнел.

– Нет, на это надеяться не приходится! Мы участвуем в ужасном кошмаре наяву!

Вера понизила голос:

– Если... если это один из нас, как вы думаете, кто это?

Ломбард ухмыльнулся.

– Из ваших слов я понял, – сказал он, – что нас вы исключаете. Вполне с вами согласен. Я отлично знаю, что я не убийца, да и в вас, Вера, нет ничего ненормального. Девушки нормальней и хладнокровней я не встречал. Поручусь чем угодно, что вы не сумасшедшая.

– Спасибо. – Вера криво улыбнулась.

Филипп сказал:

– Ну же, мисс Вера Клейторн, неужели вы не ответите комплиментом на комплимент?

Вера чуть замялась.

– Вы сами признали, – сказала она наконец, – что ни во что не ставите жизнь человека, и тем не менее как-то не могу представить, чтобы вы надиктовали эту пластинку.

– Верно, – сказал Ломбард. – Если б я и затеял убийство, так только ради выгоды. Массовое наказание преступников не по моей части. Пошли дальше. Итак, мы исключаем друг друга и сосредоточиваемся на пяти собратьях по заключению. Который из них А.Н. Оним? Интуитивно – и без всяких на то оснований – выбираю Уоргрейва!

– Вот как? – удивилась Вера. Подумала минуты две и спросила: – А почему?

– Трудно сказать. Во-первых, он очень стар, а во-вторых, в течение многих лет вершил судьбы людей в суде. А значит, чуть не всю жизнь ощущал себя всемогущим, точно Господь Бог. Это могло вскружить ему голову. Он мог поверить, что властен над жизнью и смертью людей, а от этого можно спятить и пойти еще дальше – решить, например, что ты и Высший судия, и палач одновременно.

– Возможно, вы правы, – чуть помедлив, согласилась Вера.

– А кого выберете вы? – спросил Ломбард.

– Доктора Армстронга, – выпалила Вера.

Ломбард присвистнул:

– Доктора? Знаете, а я бы его поставил на последнее место.

Вера покачала головой:

– Вы не правы. Две смерти произошли в результате отравления. И это прямо указывает на доктора. Потом, нельзя забывать: снотворное миссис Роджерс дал он.

– Верно, – согласился Ломбард.

– И если бы сошел с ума доктор, его бы не скоро удалось разоблачить. Потом, доктора очень много работают, и помешательство может быть результатом переутомления, – настаивала Вера.

– И все-таки мне не верится, что он убил Макартура, – сказал Ломбард. – Я уходил ненадолго: он бы просто не успел – если только он не мчался туда и обратно стремглав. Но доктор не спортсмен и не мог совершить такую пробежку и не запыхаться.

– Но он мог убить генерала позже, – возразила Вера.

– Это когда же?

– Когда он пошел звать генерала к ленчу.

Ломбард снова присвистнул:

– Так вы думаете, Армстронг убил генерала тогда? Для этого надо обладать железными нервами.

– Посудите сами, чем он рисковал? – перебила его Вера. – Он единственный медик среди нас. Что ему стоит сказать, будто генерала убили час назад? Ведь никто из нас не может его опровергнуть.

Филипп задумчиво посмотрел на нее.

– Умная мысль, – сказал он. – Интересно...

– Кто это, мистер Блор? Вот что я хочу знать. Кто это может быть? – Лицо Роджерса дергалось. Руки нервно теребили кожаный лоскут – он чистил столовое серебро.

– Вот в чем вопрос, приятель, – сказал отставной инспектор.

– Мистер Уоргрейв говорит, что это кто-то из нас. Так вот кто, сэр? Вот что я хочу знать. Кто этот оборотень?