Десять страниц из истории музыки - страница 15

Бетховен хотел учиться у Моцарта, но неожиданно из Бонна пришло известие о болезни матери, и юноша поспешил домой. Мать умерла у него на руках. Теперь на него легли все семейные заботы. Сознание своей ответственности за младших братьев, чувство долга вызвали прилив энергии и поддержали семнадцатилетнего юношу. Он сумел устроить братьев: Карл стал музыкантом, а Иоганн — аптекарем.

К 22 годам жизни Людвига ван Бетховена закончился боннский этап жизни композитора. В 1792 году он был уже автором 50 сочинений, хотя если сравнить его с великим Моцартом, который к этому возрасту имел уже более солидный багаж, его прогресс как композитора не был слишком велик. Но скорее всего это было затишье перед бурей, перед тем, как Бетховен ураганом пронесется по всем устоям музыки того времени.

Итак, он во второй раз приехал в Вену и остался в этом городе до конца своей жизни. Этот город был имперской столицей и одновременно столицей музыкальной. Этот город предстояло покорить.

Понимая недостаточность своего образования, он отправился к Иозефу Гайдну, ведь Моцарт умер за год до этого. Как и Моцарт в свое время, Бетховен изучал искусство создания симфоний и струнных квартетов, в котором Гайдн был великим мастером. Поэтому в первых двух симфониях влияние Гайдна проявляется во всем — форме, строении, даже продолжительности. Они почти точно совпадают с симфониями Гайдна.

Отношения учителя и ученика, к сожалению, не были спокойными. Бетховен оказался строптивым учеником. Но Гайдн, видя необычайную одаренность ученика, относился к нему терпимо. Он писал: «И знатоки, не несведущие должны по этим пьесам беспристрастно признать, что со временем Бетховен займет место одного из величайших композиторов Европы, а я буду гордиться правом называть себя его учителем».

Но, несмотря на столь высокую оценку, Гайдн не находил полного взаимопонимания со своим учеником. И это понятно: они были слишком разными людьми, разными музыкантами. Гайдн говорил своему молодому ученику: «В ваших сочинениях будут находить много прекрасного, даже удивительного, но кое-что покажется темным и странным, потому что Вы сами человек странный и мрачный, а стиль композитора — это он сам. Посмотрите мои сочинения. Вы в них часто найдете нечто веселое, потому что я сам таков». Подумав, молодой композитор сказал: «Может быть, Бетховен и плох, но он все-таки Бетховен… А перестав быть Бетховеном, не превращусь ли я в плохого Гайдна?»

Почти полтора года Бетховен изучал курс контрапункта у ученого-теоретика Альбрехтсбергера. Но различное понимание музыки, мышление также стали непроходимой стеной между ними. Своим упрямством Бетховен постоянно раздражал учителя, так что однажды тот воскликнул: «Этот тупица ничему не научился и никогда не научится». Прошли века, и спросите у любого человека, который хоть немного разбирается в музыке, знает ли он имя Бетховена? А кто такой Альбрехтсбергер?

Желая поучиться и вокальному письму, он несколько лет брал уроки и у знаменитого оперного композитора Антонио Сальери, который известен нам как отравитель Моцарта, хотя эта история всего лишь миф. Бетховену он помог открыть собственный вокальный стиль.

Вскоре он нашел в Вене друзей-меценатов. Князь Лихновский ввел его в кружок титулованных любителей и профессиональных музыкантов.

Первое выступление Бетховена в Вене состоялось 30 марта 1795 года в благотворительном концерте в пользу вдов и сирот музыкантов. Дирижировал Сальери, который представил публике своего ученика. Бетховен произвел настоящий фурор. Вскоре пришло признание Бетховена-композитора. В 1795 году в Вене были изданы его первые фортепианные сочинения.

Он был резок, неуклюж. Совершенно не признавал этикета. Титулованные слушатели, в чьи салоны он приходил, восхищались его музыкой, страшились ее. Они ощущали: за этим, ни на кого не похожим, композитором сила. Он же отвечал им независимостью, неприязнью. На просьбу самой императрицы явиться к ней сказал лакею: «Передай, что занят». Однажды кто-то из гостей князя Лихновского попросил сыграть что-то. Бетховен отказался, и тогда князь стал настаивать. Бетховен запустил в него стулом. А потом написал ему письмо: «Князь! Тем, чем вы являетесь, вы обязаны случайности рождения. Тем, чем я являюсь, я обязан самому себе. Князей было и будет тысячи, Бетховен же — лишь один».