Детектив на Руси - страница 24

стр.

_

Майор Фуфаев имел из того сугубые выигрыши: собственные крестьяне его за то благодарили, окольные отменно почитали, а приезжие и все вообще унавоживали его поля; ибо вседневно, а особливо и в праздники, в сельце его беспрерывная бывала ярмарка, понеже вино крепкое и мера не фальшивая, а потому каждодневная продажа вина и выручка денег превосходила всегда десять уездных кабаков, находящихся на вере, которые должны продать по сложности. Фуфаев беспрестанно богател; однако, как слышно, опасался иногда должного за то по всей строгости законов возмездия, которое рано или поздно последовать бы должно было; но он предварил то своею кончиною и, отошедши от сего света, не взял с собою из накопленных непозволенным образом денег ни одной копейки, сожалея только, что не накопил их больше; и уверяют совершенно, что Фуфаев, признаваясь перед своими приятелями, говорил утвердительно, что он не боится потерять благородного имени, но ужасается лишиться своего имения, которое, как он думал, во время следствия о запретительной им продаже вина крепко порассориться должно.


Рассказ, построенный по второму типу детективной схемы (где роль загадки играет неразрешимая задача).

Драгоценная щука

По древнему названию посул, по нынешнему взятки, а по иностранному акциденция, когда начало свое восприняло, в том все ученые между собой не согласны, да и в гражданской истории эпоху сию не скоро сыскать возможно; а потому и нельзя достоверно утвер­дить, какой народ преимущество в том изобретении взять должен.

Не заимствуя из истории других Государств, удоволимся мы бытием дел и случаев своего отечества. В древние времена позволены были у нас взятки, что доказывается челобитными, подаванными от тех людей, которые желали определиться на городе Воево­дою, в них писали обыкновенно, «надежда Государь отпусти на городе покормиться». А потом и от дела акциденция была дозволена; но как государственные доходы приведены в совершенную известность и меру, а потому учинены штаты и определено всем находящимся у дел жалование, то взятки, или учтивее акциденция, вовсе отменены и строго запрещены.

Важная сия перемена учинилась причиною великих изобретений, и заботливые умы к накоплению имения дробными правилами, не давали себе покоя и составляли из себя целые Академии проектов, каким образом подкопаться под храмину сооруженную, на твердом и глубоком каменном фундаменте. Мно­гим было предприятие сие неудачно, а другие, поосновательнее их в изобретениях, получили довольные успехи. Явно брать взятки не дерзнули, но направили их течение потаенным каналом, прикрыв его таким покрывалом, что иногда и самые прозорливые люди увидеть и дойти до того никак не могут. Исчисление коих хитростей, ежели оные описывать, составит пять частей пересмешника, а нам не достает здесь только двадцатой главы; следовательно, описание их должны мы оставить до другого случая, а теперь удоволимся одною только из их хитростей; а именно похождением драгоценной щуки.

_

Около того времени некто основательный человек, с расчетом эконом, приказен, прозорлив, искателен и заботлив, отставной Надворной Советник, определен был Воеводою в городе, стоящем подле реки из значимых в России, из которого обыватели отправляли тор­говлю к портам и были нарочито зажиточны, не токмо собственно для себя, но могли служить и начальникам, что вновь определенному Воеводе небезызвестно было. Он прибыл в город со всею своею фамилиею в половине дня и поместился в доме, нарочно для него заготовленном, убранном и всею домашнею утварью снабженном. Магистрат, испросив до­зволение, пришли к нему на поклон с хлебом и солью. Хлеб лежал на серебряном блюде, а соль – в золотой солонке. Воевода, приняв хлеб и высыпав из оной соль, блюдо и солонку отдавал им назад; купцы, не принимая, кланялись и говорили, что хлеб от посудины не отлучается, и они кланяются всем Его Высокоблагородию, который, приняв на себя суровый вид, говорил им гневно, чтобы они и впредь поступать так не отваживались, и когда до него приучены к таким неблагопристойным поступкам, то во время правления его должны отвыкнуть. Купцы, как громом поражены будучи, взяв блюдо и солонку, пошли в Магистрат и, уподобясь черной земле, не могли друг другу и сообщить своего отчаяния по причине той, что Воеводе уже не до них, который не принимает от них таких поклонов, а особливо при первом случае; каковое их сердечное предчувствование вскоре потом и сбылось.